серость

Наш город действительно сексуален, стоило взглянуть в окно, а там сто пятьдесят оттенков серого.

Время

в символах разобраться!

Люди — винтики.

Люди — винтики...

Сам я винтиком был.

Старался!

Был безропотным.

Еле видимым.

Мне всю жизнь

за это расплачиваться!

Мне себя, как пружину,

раскручивать!

Верить веку.

И с вами

раскланиваться,

люди-винтики,

люди-шурупчики.

Предначертаны

ваши шляхи,

назначение каждому

выдано.

И не шляпы на вас,

а шляпки.

Шляпки винтиков,

шляпки

винтиков!

Вы изнашивайтесь,

вы ржавейте,

исполняйте

всё, что вам задано.

И в свою исключительность

верьте!

Впрочем,

это не обязательно.

Всё равно обламают отчаянных!

Всё равно вы должны остаться

там, где ввинтят, -

в примусе,

в часиках,

в кране,

в крышке унитаза.

Установлено так.

Положено.

И -

не будем на эту тему...

Славься,

винтичная психология!

Царствуй, лозунг:

«Не наше дело!»

Пусть звучит он

как откровение!

Пусть дороги

зовут напрасно!..

Я

не верю, -

хоть жгите, -

не верю

в бессловесный

винтичный разум!

Я смирению

не завидую,

но, эпоху

понять пытаясь, -

я не верю,

что это винтики

с грозным космосом

побратались.

Что они

седеют над формулами

и детей пеленают бережно.

Перед чуткими

микрофонами

говорят с планетою бешеной.

И машины ведут удивительные.

И влюбляются безутешно...

Я не верю,

что это винтики

на плечах

нашу землю держат!..

Посредине двадцатого века

облетают

ржавые символы...

Будьте счастливы,

Человеки!

Люди умные.

Люди сильные.

Кончилось воскресенье, теплое осеннее воскресенье, навеявшее приятную истому, уныние и пустота опять подступили к Соскэ. Завтра он пойдет на службу, будет, как всегда, уперто тянуть свою лямку, — и так день за днем, до следующего воскресенья. При мысли об этом Соскэ до боли стало жаль безвозвратно ушедшего дня, и он ещё острее ощутил серую скуку собственной жизни. Сейчас весь мир перед его глазами заслонила большая унылая комната с крошечным окном, сквозь которое почти не проникало солнце, лица сослуживцев и начальника и его голос: «Нонака-сан, на минутку!»

Чем больше серости, тем она коричневее.

Серость — это разбавленная темнота.

Серость в другой цвет не перекрасишь.

... тут дресскод — это наличие масок,

А фейсконтроль проверит, чтоб под ними не было лица.

Я чувствовала себя какой-то ужасно пустой и далёкой, и серой, и мёртвой.

Насмерть бились «белые»,

Грудью встали «красные»,

Победили «серые» — самые опасные!

Погода на улице испортилась, и квадраты окон обратились к улице серой стороной, то ли пугая прохожих, то ли уйдя в глубокую, недоступную людям меланхолию пасмурных дней. От этого серого цвета было невозможно спрятаться, маленькая однокомнатная квартирка мгновенно пропиталась им и отяжелела, нагоняя норные настроения.