Льстецы, льстецы! старайтесь сохранить
И в подлости осанку благородства.
«Пятнадцать лет назад мне казалось, что я старею. Как же я стар теперь? — размышлял Басаргин. — Есть такие кухонные ножи. Они прохудились, истончились, гнутся, и резать ими мучение, но они привычны. У хозяйки есть деньги на новый, хороший нож, а она не хочет расставаться со старым. Так происходит и со мной. Ко мне неплохо относятся люди, потому что я не сделал в жизни больших подлостей. Делал маленькие.
Хоть есть охотники поподличать везде,
Да нынче смех страшит и держит стыд в узде;
Недаром жалуют их скупо государи.
Как ни ласкай змею, назвав любимым чадом, -
Она, рассвирепев, тебя отравит ядом.
Кто мерзок — мерзостью змеиной обладает,
С мерзавцем не водись, не будь с презренным рядом.
Нас унижает то, что сильно и при этом недобро, но мы восхищенно смиряемся перед тем, что сильно и благородно.
— Обычно в театре всё про всех знают. Вам важно, чтобы ваш партнер на сцене был порядочным человеком?
— Конечно, важно. Так сложилось, что людей, которых я презирал бы, в моём окружении нет. Нельзя быть подлецом в жизни, и святым на сцене, подлость всё равно просвечивает.
Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо.
Если вы будете позволять людям безнаказанно делать подлости, они вряд ли остановятся. Вы должны заступаться друг за друга.