Моё имя для неё теперь, пожалуй — никто,
Но страшно признаться мне,
Что фигура в лиловом пальто,
Навеки застыла в моей зиме.
Моё имя для неё теперь, пожалуй — никто,
Но страшно признаться мне,
Что фигура в лиловом пальто,
Навеки застыла в моей зиме.
Жаркое, трепетное, доверчивое… У нее это – первое в жизни чувство. И, наверное, последнее. Больше никогда и никого она так не сможет любить. Сильнее – возможно... Но вот ИМЕННО ТАК – нет!
От первой любви остаётся печаль.
От упавшей звезды остаётся след.
И несколько строк остаётся,
Когда умирает поэт.
В ящик заброшены книжки — не до них мне опять,
Ждет у подъезда мальчишка,
Может, я смелая слишком,
Что разрешила себя поцеловать.
Школьная пора, и при всякой погоде
Пропадали пропадом мы во дворах,
Через года слышу мамин я голос -
Значит мне домой возвращаться пора.
Вот месяц в летнем небе.
Он в сумраке мерцает. Он мне напоминает о бровях девчушки,
Что однажды повстречал.
— Вы больше никогда не встречали ту девушку? — со вздохом спросила маркиза.
— Встретил. Через много лет. И понял, что юность дарит нам странные несбыточные иллюзии, особенно когда речь идет о первой любви. Та девушка стала злой, решительной, и в итоге, опаснее всех женщин, вместе взятых.
— Филипп, та девочка по-прежнему жива во мне, и вы это знаете.
Смотри аккуратно, знаешь, ведь когда первая любовь заканчивается трагично, мужчине потом сложнее, чем женщине. Первая всегда оставляет самый большой отпечаток. Либо дурной, либо хороший.
С тех пор воды, конечно, утекло немерено.
Я убил все это, нечаянно, непреднамеренно.
А в руки мне попадают лишь твои копии -
В них нет души, как в прилизанной утопии.