Париж подождёт (Paris Can Wait)

Я помню, как ходил в огород со своей мамой собирать томаты... Свежие, красные в августе. Приносил их на кухню. Ещё тёплые от солнца. Она нарезала их на свежий хлеб, добавляла оливковое масло, морскую соль и молотый перец и говорила: «Жак, нет ничего вкуснее». Она была права. Лучшая в мире еда — прямо с грядки. И почти без обработки. Настоящая.

Вот месяц в летнем небе.

Он в сумраке мерцает. Он мне напоминает о бровях девчушки,

Что однажды повстречал.

— Знаешь, в отличие от курения, доказано, что шоколад очень полезен.

— Вам, американцам, вечно нужна причина для всего. Еда для удовольствия.

— Этот сыр из непастеризованного молока. Он живой и очень полезный. Сыр у вас в Америке пастеризованный. Он мёртвый, он падает в ваш желудок, как комок жира.

— Поэтому французы могут есть столько масла и сыра и никогда не толстеть?

— Да. И мы пьём много красного вина. И, конечно, мы более романтичны.

Ужин полезен для души.

Я могу купить тебе миллиард бургеров, но я терпеть не могу расточительство.

Моцарт... Лучше и не придумать! Притворимся, что не знаем куда едем и кто мы такие.