море

Открыв слегка глаза, он увидел себя сидящим на чем-то каменном. Вокруг него что-то шумело. Когда он открыл, как следует, глаза, он увидел, что шумит море, и что даже больше того, — волна покачивается у самых его ног, и что, короче говоря, он сидит на самом конце мола, и что под ним голубое сверкающее море, а сзади — красивый город на горах.

У моря ночью, у моря ночью

Темно и страшно. Хрустит песок.

О, как мне больно у моря ночью.

Есть где-то счастье. Но путь далёк.

Я вижу звезды. Одна мне светит,

Других светлее и всех нежней.

Но если сердце её отметит, -

Она далёко, не быть мне с ней.

Я умираю у моря ночью,

Песок затянет, зальёт волна.

У моря ночью, у моря ночью

Меня полюбит лишь Смерть одна.

Летний дождь всегда несёт с собой запах моря.

Я знаю, что чтобы нарисовать море действительно хорошо, вы должны смотреть на него каждый час, каждый день в одном и том же месте, чтобы вы могли понять, как вы должны работать в этом конкретном месте, и именно поэтому я работаю над одними и теми же сюжетами снова и снова и снова, четыре или даже шесть раз.

Я тоже свалился в мечту, как в море.

И меня унесло волной.

Когда ветер заглушает нашу песню,

Тогда команда действует, как целый механизм,

Тогда есть шанс вдохнуть береговой бриз.

Ты соскользнул, тебя ловит рука товарища,

Своих заслуг тут не считал никто никогда еще.

Шторм играет нами своей гигантской лапой,

Швырнуло так, что чуть не вылетели все мы за борт.

Почему вид моря доставляет нам такое бесконечное и неизбывное удовольствие?

Потому что море наводит на мысли о необъятности и движении. Шесть-семь лье кажутся человеку лучом бесконечности. Вот она, бесконечность, пусть и в миниатюре. Что за беда, коль скоро этого довольно, чтобы намекнуть на идею полной бесконечности? Двенадцати-четырнадцати лье (в диаметре), двенадцати-четырнадцати лье зыблющейся воды довольно, чтобы создать самое полное представление о прекрасном, какое доступно человеку в его временном пристанище.

Ночи были полны ветра, струящегося в блеске лун сквозь море трав в пустых полях, сквозь клетки городов, покоящихся уже 120 веков.

... есть три сорта людей: те, кто живёт у моря; те, кого тянет в море; и те, кто из моря возвращается.

Женщина яблоко ела.

Летело над крышами время.

Весна на ногах своих длинных

бежала, смеясь, как девчонка.

Женщина яблоко ела.

У ног её море рождалось.

Солнце её золотило,

заставляя светиться тело.

От волос её воздух струился.

А земля была — зелень и розы.

Синевы победное знамя

против смерти весна поднимала.

Женщина яблоко ела.

Весна величавым жестом

раскрывала ладонь: кружились

в лазури цветы и рыбы.

Ревел, подбираясь ближе

в венке из лимонных листьев,

ветер быком незримым.

Мирт пылал, как белое пламя.

И южное море сияло,

словно лицо любимой.

Женщина яблоко ела.

Мерцали звезды Гомера.

Летело над крышами время.

Резвились в воде дельфины.

Женщина яблоко ела.