короли

— Тебе больше нечего сказать? — с изрядной прохладой осведомился Его Величество.

— Вообще-то… есть, — я с долей сожаления посмотрела на свои ноги, где на правой пятке прилип нехилый такой комок грязи, и дернула ногой. — Я думаю, что вам живется весьма нелегко. Тащить на себе такую тяжесть…

Блин. Не отцепляется.

— Толкая ее, как тяжелое бревно…

Вот сволочь! Намертво прилипла!

— Пихая вперед, ругаясь на дураков, которые бесконечно мешаются под ногами…

Нет, ну надо, какая зараза! И где я успела так извозиться?!

— Потея, сдирая в кровь руки…

Уф! Я, наконец, с раздражением отряхнула каблук и придирчиво изучила второй сапог. Но он, слава богу, оказался в порядке.

— …и все для того, чтобы неудобная, неподъемная и неповоротливая махина под названием «государство» хоть немного, но сдвинулась с места. Хоть чуть-чуть, но стала лучше. Медленно, постепенно, мучительно долго. Ведь у вас, если подумать, адская работа. И неблагодарная, к тому же: держать на себе небосвод очень трудно. Особенно, если стоишь на вершине совсем один, устало утираешь пот со лба, проклинаешь все на свете, но все же стоишь, держишь… просто потому, что больше некому отдать эту трудную ношу. И при этом каждый миг понимаешь, что тебе не только никто не поможет, но еще, что особенно грустно, даже не поймет…

Короли никогда не бывают виноваты, они не повинны ни в чем, что делается им в угоду.

У народов есть время, они вечны; смертны лишь короли.

— Почему ты все еще на коленях? Встань, ради Бога, перед почти мужем, или я для тебя всего лишь король? Что произошло? Мы были счастливы, я знаю. Ты тоже это чувствовала? Ты любишь его?

— Нет.

— Всегда любила? Ты врала, что хочешь быть со мной?

— Нет, я говорила правду.

— Завтра у нас свадьба.

— Я знаю.

— Если ты мучилась...

— Не мучилась.

— Если сомневалась...

— Не сомневалась.

— Прости, но, наверное, я идиот, тогда зачем ты это сделала?!!!