С каждой стороны широкого постамента — дощечки с выгравированными на металле именами.
— Местные жители, погибшие в двух мировых войнах. — Сняв очки, я представляю венки из алых маков, которые ложатся сюда в ноябре. В алфавитном порядке перечисляются фамилии здешних прихожан, павших в бою. Над каждой группой имен значится год смерти. — Сколько жизней потеряла эта деревня...
Изучение местной истории сродни археологии. Упусти какую-нибудь деталь — и рискуешь неверно истолковать всё событие. Нарушь последовательность — и никогда не узнаешь, что именно случилось... Я хочу всё расставить по своим местам.
Камфорное дерево не растет в гуще других деревьев, словно бы сторонится их в надменной отчужденности. При этой мысли становится жутко, в душе родится чувство неприязни. Но ведь говорят о камфорном дереве и другое. Тысячами ветвей разбегается его густая крона, словно беспокойные мысли влюбленного. Любопытно узнать, кто первый подсчитал число ветвей и придумал это сравнение.
Кто-то меня однажды спросил, какими были фараоны и я ответил, что они были такими же, как и мы. Кто-то добрый, кто-то жестокий, кто-то мудрый, кто-то бессердечный. Они любили и стремились к бессмертию, как и мы.
— Мы с вами единомышленники, мы хотим страну освободить от злокачественной опухоли. Вы понимаете, что это минута историческая? Мы стали людьми значительными, месье Марешаль. Робеспьер и Сен-Жюст, наверное, чувствовали такое же волнение.
— Психиатры это выяснят на суде.
— Каком суде?
— Вашем. Они, наверняка, скажут, что вы одержимый, параноик, но главного не скажут, потому что это слово не принято в юриспруденции. А главное то, что вы дурак, Моро. Но не расстраивайтесь, вы не первый. История уже знавала Савонаролу, ФукеТенвиля. Чрезмерный порядок не менее опасен, чем хаос. Я коррупцию ненавижу, также, как и вашу мораль.
Надо заметить два момента в мнении о Сталине. Первое. Чем больше публикуется о нем информации, тем больше растет его популярность. Невозможно говорить о том, что люди судят о Сталине под влиянием какой-то пропаганды. Или промывания мозгов. Количество и разнообразие пропаганды достаточно, и никто ее не направляет и не подавляет.
Второе. Произошла корреляция. А если бы спросили, те, кто против Сталина, кто критикует Сталина, как они относятся к России вообще. И к этому государству. Почти все они отрицают это государство. За редким исключением. И поэтому создается мнение, что люди используют образ Сталина и те несомненные трагические события, которые с ним связаны, для того, чтобы вести пропаганду рософобии, против России. И эта корреляция врагов России, которая в народе определяется как предатели России, автоматически переходит на тех, кто выступает с критикой Сталина. Если бы подходили к этому объективно, как делают французы, подходя к исторической личности, оценивая его объективно, не внося в это политику, не пытаясь на этом дискредитировать страну вообще, народ и государство.
Во Франции императора не выбросили из пантеона. А здесь — выбросили. Это говорит о культуре
Сегодня люди относятся к Сталину и и видят в нем положительное, они защищают себя и свою страну от тех, кого они считают врагами, от тех, кто страны не хотят, от тех, для кого Сталин — только предлог и инструмент. Объективной оценки роли Сталина пока еще не делают. Каждый пытается на этом заработать политический капитал. Отрицательный или положительный. Шельмовать Россию, дискредитировать Россию, доказывать, что это государство никогда настоящим государством не было и все достижения России, которые были сделаны в эпоху власти Сталина, это все обман и преступления. Народ не может поверить в то, что живет в государстве, созданном обманом и преступлением. Это естественное сопротивление народа. Иначе он бы не выжил. Именно в этом причина роста популярности Сталина. Мнение выражается не за Сталина, а за себя и свою страну, свой народ. .
Сталин поставил новый рекорд: семьдесят наших сограждан считают положительной его роль в истории. Таких показателей в России не было никогда. Социологи и эксперты несколько ошарашены. Трудно понять: меняется отношение к Сталину как к исторической фигуре или к образу, который сегодня нарисован в представлении людей. Наверное, наше общество в целом не очень хорошо знает свою историю, но и успехи страны при Сталине оспорить невозможно. А с другой стороны — может слишком хорошо знает свою историю. Это зависит от того, на чьей стороне мы находимся. Но сам факт — семьдесят процентов — это серьезный показатель. И ясно одно: надо осмыслить. Хотя те, кто занимается осмыслением, они, как правило, решают свои нынешние политические задачи. И пытаются трактовать в угоду собственным политическим воззрениям. А вопрос гораздо глубже...
Cлайд с цитатой