история

Если есть история, то найдется и тот, кто захочет послушать.

Что, если рынки не цикличны? Кто сказал, что обязательно должны быть какие-то циклы? Просто нас этому учили, вот и все. Нам предлагается верить в это потому, что так происходило когда-то в прошлом. Но если рынок и научил нас чему-то, то прежде всего тому, что прошлое будущему не указ. Помнишь, как мы убеждали друг друга, что все будет хорошо? Почему? Потому что это следовало из моделей? А они ошибались, потому что определяли будущее на основании прошлого опыта. Но история — это всего лишь история.

Мы достигли бы, мы дошли бы, не кричи по прошествии лет,

у истории нет выражения могли бы, для нее или смог или нет.

Просто сыграем роли, я не твоя история.

... когда мы умираем, мы становимся историей. И каждый раз, когда кто-то рассказывает эту историю, мы как будто рядом. С ними. В итоге мы все становимся историями.

История сохраняет только одну сторону нашей жизни, вторая держится на вымысле.

Порою есть коварство

у книжек, как у айсберговых льдин:

история одна у государства,

да летописец — разве он один?

Вот за что я люблю историю – нет такого короля, чья жизнь бы тебя чему-нибудь не научила. Так, в моменты усталости послушаешь про битву при Азенкуре, например, и отпускает. Или вот – Ода Нобунага. Чингис Хан. Чингис Хан как-то особенно, знаешь, он ведь взял титул Рамзеса, Кира и Дария – потрясатель вселенной. Фантастическая жизнь – ни одного поражения. Он больше, чем Цезарь – veni, vidi, vici. И ведь из какой дыры мира вылез. Знаешь, Герберт, для Рамзеса с хеттами дело было не в том, чтобы взять Кадеш, а в том, чтобы стать Рамзесом. Только мне больше бы – Чингис Хан, который и то, и другое, и третье, и все сразу. Замечательный человек – он не принимал полупобед, полумер, всё и сразу – и не «дай, Сульдэ», но «взял я, потому что Великий Хан, повелитель бурь, потрясатель вселенной».