болезнь

... но знаете, в безнадежных случаях мы, доктора, всегда выписываем последний, безнадежный рецепт, если пациент — женщина: когда наука уже ничем помочь не в силах. Вот тогда мы говорим: „Если бы она могла быть хоть чуточку любимой!"

И не было тогда ни дифтеритов, ни тифов, ни болезней сердца, а был один враг телес человеческих: кондрашка. Поэтому говорили кратко: вчера Сидор Кондратьич с вечера покушали, легли почивать, а сегодня утром смотрим, а они приказали долго жить. Вообще я думаю, что и болезни, и самая смертность получают развитие по мере усовершенствования врачебной науки. Или, говоря другими словами, врачебная наука популяризирует болезни, делает их общедоступными.

Когда встречаешь человека с болезнью более серьезной, чем у тебя самого, не решаешься задавать ему вопросы.

Сюрприз! Больные люди иногда умирают.

Болезнь и слабость эгоистичны и обращают все наши помыслы и симпатии на самих себя, а здоровье и силы пришпоривают любовь, и в мыслях, и в чувствах ты тогда можешь бродить где заблагорассудится.

... у неё болезнь, носящая некрасивое и несколько фантастическое название — шизофрения...

— Сифилис. У вас у всех сифилис.

— Он простудился, да и только.

— Нет, вам нужно лечение, интенсивное лечение здесь, в больнице, сейчас.

— Да у меня забот полон рот. Может дадите нам чего-нибудь?

— Я могу дать вам лопату, чтобы вы выкопали три маленьких могилы.

А сейчас у Черна болела голова. Он чувствовал себя так, будто ему следовало лечь спать еще несколько недель назад.