Но мне нравится утро в Баку
И ночная подкова огней.
Я люблю этот жаркий, живой,
Жадный к жизни, отважный народ.
Вставший вахтой своей трудовой
В сердце бухты, у Волчьих Ворот.
Но мне нравится утро в Баку
И ночная подкова огней.
Я люблю этот жаркий, живой,
Жадный к жизни, отважный народ.
Вставший вахтой своей трудовой
В сердце бухты, у Волчьих Ворот.
Прощай, Баку! Тебя я не увижу.
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
И сердце под рукой теперь больней и ближе,
И чувствую сильней простое слово: друг.
Баку – это великий, просмоленный суровыми ветрами работяга, оттирающий соленый пот своими крепкими загорелыми руками.
Баку – город, где легко дышать. А его интернациональная утопия рассеялась в мире, и бакинцы продолжают мгновенно узнавать друг друга, встречаясь в Лос-Анджелесе, Москве или хоть в Токио.
— Вы знаете, как называют Баку в мире?
— Нет.
— Город шпионов. Последний Клондайк на земле.
— У вас в Москве всегда такое движение?
— Это у нас в Баку движение, а в Москве движения нет.
Нефть на воде —
Как одеяло перса,
И вечер по небу
Рассыпал звездный куль.
Но я готов поклясться
Чистым сердцем,
Что фонари прекрасней звезд в Баку.
Резервуар грязи,
но к тебе
я тянусь
любовью
более —
чем притягивает дервиша Тибет,
Мекка — правоверного,
Иерусалим —
христиан
на богомолье.
— У нас в Баку открыт филиал ресторана «Макдональдс»!
— Гамбургеры есть?
— Нет.
— А Биг-мак?
— Нет.
— Ну, а чё у тебя есть, чернявый?
— Шашлык, люля-кебаб, долма…