Едешь, едешь... Смотришь в окошко. Лучше любого телевизора. Все постоянно меняется. Тут лесочек, там деревушечка. Можно бесконечно смотреть!
Инженер
Если хочешь найти крысу, надо думать, как крыса. Всё, начинаю думать, как крыса.
О нет, лучше я, как... о... такие мысли крысиные пошли. О не, у них, у крыс, какие-то там очень пикантные всякие штуки в голове. Лучше так не думать.
Я стоял по колено в грязи, полной костей, и легкие мои наполнялись горчичным газом. Я видел, как пали два брата. Я возлежал вместе со священными войнами и согрешил с осенними ливнями. Я рыл траншеи, я убивал диссидентов в вечной мерзлоте и морил голодом целые народы во имя веры.
Тень ребёнка отпечаталась на стене. И целый храм из черепов возник в джунглях.
Невинные... невинные, Мандус. Попранные и обиженные, и отравленные газом, и зарезанные, и побитые, и убитые, и порабощенные!
Вот он, ваш грядущий век! Они сожрут их, Мандус! Они сделают из вас свиней, они вонзят свои клыки в ваши рёбра, и они сожрут ваши сердца!
Я их сжёг! Я сжёг их глазами! Видишь? Никого нет! Я буду с осторожностью пользоваться этим навыком! Моё поколение всё их сожжёт глазами!
А благоразумие... Боже мой... Если бы люди были благоразумны, мы бы здесь не оказались. Что благоразумного в ракетах, которые летят к звездам?
Слушай, парень. Я ведь инженер, и умею решать проблемы. Не проблемы типа «Что есть добро?», потому что с такими вопросами должны разбираться долбаные философы. Я решаю практические проблемы. Например, как можно остановить огромного ублюдка, который задумал порвать меня на мелкие кусочки подкравшись сзади? Вот ответ — есть пушка. Если это не помогло — шмаляй из второй.