— Он может чувствовать скорбь?
— Да нет, не совсем, это то, что мы с тобой называем снисхождением.
— Он может чувствовать скорбь?
— Да нет, не совсем, это то, что мы с тобой называем снисхождением.
— Кто заказывал креветки с соусом из лобстера?
— Это мне.
— Иди к папочке, моя некошерная прелесть.
— Это что, я?
— Зависит от того, нравится тебе или нет.
— Ну, это очень красиво.
— Тогда да, это ты.
— А если бы я сказала, что мне не понравилось?
— Ну, это все равно была бы ты, только я чувствовал бы себя идиотом.
— Поверить не могу, Стюарт подкатывает к Пенни.
— Надо срочно учиться рисовать!
— Ты вообще себя слышишь?
— Я себя слушаю всегда. Это одна из величайших радостей моей жизни.
— Поверить не могу. Говард, мы не можем себе позволить тратить деньги на подобную ерунду.
— О чем ты говоришь, мы ведь много зарабатываем.
— Это я много зарабатываю, а ты получаешь гроши!
— Да, но мы теперь женаты. И это значит, когда ты болеешь, я за тобой ухаживаю... а когда ты зарабатываешь кучу денег, я... их трачу.
— ...
— Жаль, что тебе это не по душе, но вот так устроена любовь.
— Он может чувствовать скорбь?
— Да нет, не совсем, это то, что мы с тобой называем снисхождением.
— Кто заказывал креветки с соусом из лобстера?
— Это мне.
— Иди к папочке, моя некошерная прелесть.
— Это что, я?
— Зависит от того, нравится тебе или нет.
— Ну, это очень красиво.
— Тогда да, это ты.
— А если бы я сказала, что мне не понравилось?
— Ну, это все равно была бы ты, только я чувствовал бы себя идиотом.
— Поверить не могу, Стюарт подкатывает к Пенни.
— Надо срочно учиться рисовать!
— Ты вообще себя слышишь?
— Я себя слушаю всегда. Это одна из величайших радостей моей жизни.