— На экзальтированного поклонника, которому только и надо, что под окном кумира ночи напролёт стоять, он, извини уж, не похож.
— А почему «извини»?
— Ну мало ли. Вдруг ты в кои-то веки решил обзавестись поклонником. Причём непременно экзальтированным. А я отнимаю у тебя последнюю надежду.
— И правда! Отнимаешь. У других людей дети как дети, оболтусы бессмысленные, и только у меня — настоящий злодей. Повезло.
— Для чего нужно детство?
— Почему ты спрашиваешь?
— А почему взрослые вечно отвечают вопросом на вопрос, когда не знают, что ответить?
— Завтра с утра надо бы всё-таки уехать в Германию, а я ещё не решил как. Самолётом быстро, зато на машине интересно. Но долго. А самолётом — вжик, и всё. Но садовых гномов сверху не видно. Вконец изведусь.
— Брось монетку. Пока она будет лететь, поймёшь, что тебе больше хочется.
— Точно. Пока она будет лететь, я вспомню, я очень люблю поезда.
Ёжась от холода, Филипп слушал, как растёт трава.
— Я презираю людей, — вдруг сказала Машка.
— А я жалею, — отозвался он.
— Бегают, как тараканы.
— Нужно же чем-то заняться.
— Добро неотделимо от зла, а правда от лжи, — сказала на прощанье Машка.
— Добро неотделимо от лжи, а правда от зла. — эхом откликнулась болотная выпь.
— А почему бы нам не выключить приемник? — жалобно, ни к кому не обращаясь, спросил Филипп. — Он орет во всю мощь, а мы каждое утро собираемся здесь и мучаемся от этого рева.
— Традиция, мой мальчик, — встрепенулся Уильям. — Равно как член Совета графства и закрытые школы. Сделали раз, сделали два... так и осталось на веки вечные.
— И ты стал плохим другом — ты ни разу не спросил, как у нас дела с Кит.
— Чувак, ты только что уронил меня с высоты двенадцать метров и ты еще говоришь о дружбе? Я тебе доверился.
... Одинокий человек — человек неестественный, он быстро впадает в смятение. За смятением приходят фантазии. За фантазиями — безумие.
Cлайд с цитатой