— Нет, принцесса, я не говорю о твоей магии. Я хочу сказать, что мы не боялись жестокости с твоей стороны. Принц Кел унаследовал от своей матери её... чувство юмора.
— То есть он садист?
— Во всех смыслах, — кивнул Дойл.
— Нет, принцесса, я не говорю о твоей магии. Я хочу сказать, что мы не боялись жестокости с твоей стороны. Принц Кел унаследовал от своей матери её... чувство юмора.
— То есть он садист?
— Во всех смыслах, — кивнул Дойл.
— Если твоя рука скроется из виду, — предупредил его Дойл, — я сочту, что ты задумал недоброе. Тебе не понравится, если я так сочту, Гриффин.
Я всегда думал, что если не можешь избавиться от всех пороков, то пусть их будет как можно меньше.
– Ну да. Все как в природе: жизнь – это состязание, борьба. Так ведь, дорогой Дойл? Борьба за пищу и жизненное пространство… Но ведь природа не говорит своим детям: «Не надо быть агрессивными, потому что земля изобилует разнообразными богатствами».
– И когда в человеке первобытные инстинкты дают о себе знать, то начинается борьба за…
– Господство. Власть. Человек движим алчностью. В этом корень любого противоборства.
— И каков ваш главный порок, Дойл, если не секрет?
— Вера в добро.
— Хе-хе! Это не порок, сэр, а сущая петля на собственной шее.
— Наивно.
— С точки зрения циника, возможно.
— Ну а вы называете это…
— Верой.