Бильбо Бэггинс

Я знаю. Он пошёл бы со мной, если бы я позвал. Но я думаю сердце Фродо слишком привязано к Ширу. К лесам, полям, речушкам. Я стар, Гэндальф. Я знаю, по мне не скажешь, но я начинаю чувствовать это сердцем. Я... я словно таю, истончаюсь как кусок масла, размазанный по слишком большому ломтю. Я хочу отдохнуть. Мне нужен отдых. Я не думаю, что вернусь. Признаюсь тебе, я и не хочу.

День окончен, свет погас,

ждут в стране далекой нас.

До свиданья! Слышу зов.

В плаванье корабль готов.

Ветер свеж, волна бежит,

путь мой к западу лежит.

Море серое зовет,

колокол далекий бьет.

До свиданья! Дали ждут,

ветер в спину, парус вздут,

тени длинные лежат,

тучей горизонт прижат.

Солнца тонет голова —

там за нею острова,

где, катая жемчуга,

волны лижут берега.

Поведет меня туда

Одинокая звезда.

В гавань светлую войдем,

где найдем последний дом.

До свиданья! Ждет простор

вечных пажитей и гор.

О корабль, на Запад мчи!

Блещут звездные лучи!

Бегут дороги вдаль и вдаль —

Через поля, через овраг,

Туда, где рек блестит хрусталь

И где в пещерах правит мрак,

Через холодные снега,

И по горам, и по долам,

Через цветущие луга,

И по траве, и по камням.

Бегут дороги вдаль и вдаль —

И под звездой, и под луной,

Но сердце вдруг сожмет печаль —

И ты потянешься домой!

И вот, пройдя через войну,

Через огонь и холод тьмы,

Узришь родную сторону

И незабвенные холмы.

Куда бы деться от проклятых родственников, которые ломятся целый день не давая ни минуты покоя.

Ваша колыбельная разбудила бы и пьяного гоблина!

— Какое оружие предпочитаете? Меч? Топор?

— Ну, я неплохо кидаю каштаны, если хотите знать.

Он не мог забыть зловещего вида Горы, не переставал думать о драконе и, кроме того, был жестоко простужен. Три дня подряд он чихал и кашлял, сидел дома, а когда стал выходить, то всё равно его речи на банкетах ограничивались словами «бде очень бдиядно».

Бильбо внезапно понял, каково это — жить в беспросветном мраке, без надежды на лучшую долю. Кругом камень и тьма, промозглая сырость… Тут не только зашипишь, тут взвоешь. Это сочувствие было сродни озарению.

— Если вы когда-нибудь будете проходить мимо моего дома, — сказал Бильбо, — входите не стучась. Чай подается в четыре, но милости прошу во всякое время.

Тридцать белых коней

На красном холме

Сначала сойдутся,

Потом разойдутся,

И замрут в тишине.