Барон Мюнхгаузен

— Помнишь, когда мы встречались с Шекспиром, он сказал: «Все влюблённые клянутся исполнить больше, чем могут, а не исполняют даже возможного».

— Ну... Это он сказал сгоряча, не подумав.

— Шекспир?

— Потом он добавил: «Препятствия в любви только усиливают её».

— У нас их чересчур много, этих препятствий. Они мне не по силам.

— Карл, почему так поздно?

— По-моему, рано: не все глупости ещё сказаны!

— О чём это она?

— Барона кроет.

— И что говорит?

— Ясно что: подлец, говорит, псих ненормальный, врун несчастный…

— И чего хочет?

— Ясно чего: чтоб не бросал.

— Логично.

— Не будет ли любезен…

— Будет, будет. Шашлык из тебя будет!

Как говорится, надо уметь выживать в этом мире.

Wie gesagt, man muss sich in der Welt nur zu helfen wissen.

— Ну вот и славно… И не надо так трагично, дорогой мой… В конце концов, и Галилей отрекался!

— Поэтому я всегда больше любил Джордано Бруно!

— Объясните суду — почему 20 лет все было хорошо, и вдруг такая трагедия?

— Извините, господин судья, двадцать лет длилась трагедия и только теперь всё должно быть хорошо!

Умное лицо — это ещё не признак ума, господа.

Это не мои приключения, это не моя жизнь! Она приглажена, причесана, напудрена и кастрирована!