Однажды ты ещё услышишь, как время шелестит, песком протекая сквозь пальцы.
Антон Городецкий
Как было бы здорово, оставайся всё и всегда таким же простым и ясным, как в двенадцать или двадцать лет. Если бы в мире и впрямь было лишь два цвета: чёрный и белый...
Я выхожу на сцену и жонглирую разноцветными рыбками, представляете? А потом они взлетают к самому куполу — и исчезают. Вот только, как это сделать, я ещё не придумал..
Может, стоило и Иным раскрыться? Ну, в пятнадцатом веке – рано, нас бы жгли на кострах. И в двадцатом могло нехорошо получиться. А в двадцать первом-то чего? Гомосексуализм – можно и почти что нужно. Черный, желтый цвет кожи – прекрасно. Отсутствие конечностей, тяжкие болезни – повод максимально втянуться в общественную жизнь. Любые религии, почти любые убеждения (ну, конечно, если ты в Европе проживаешь).
Никто не заставит совершить подлость. В грязь нельзя столкнуть, в грязь ступают лишь сами. Какой бы ни была жизнь вокруг, оправданий нет и не предвидится.
— Выбирая меньшее зло, ты никогда не должен забывать, что всё-таки выбрал зло, — серьёзно сказала Арина.
— Но не выбирая ничего, мы выбираем сразу и большее, и меньшее зло, — ответил я.
Чем старше мы становимся, тем больше мелких дурных привычек приобретаем. Будто цепляемся за малейшие проявления своей природы — а нет якоря надёжнее, чем порок.
— Девяносто четыре процента! — радостно сообщил он мне.
Я вопросительно поднял бровь — ну, во всяком случае, попытался изобразить именно это.
— Меня давно занимал вопрос, сколько людей ковыряют пальцем в носу, когда уверены, что их никто не видит. Так вот, я опросил ровно сто человек — из них девяносто четыре сознались!
- « первая
- ‹ предыдущая
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »