А почему для многих так невыносим плач — детский, женский, любой, почему? Да потому, что мы плачем вместе с Другим. Жалость — это и есть собственный плач, только внутренний, свернутый (а часто и вполне развернутый) — плач Ребенка в тебе, откликающегося на Ребенка в Другом. Сопутствующее раздражение, даже злость понятны: это тебе больно и страшно, это твой Ребенок требует прекратить!
Искусство быть другим
Cлайд с цитатойЛучше оставить человека при его иллюзиях, чем разрушив их, не дать взамен истины и тем ввергнуть в иллюзии худшие.
Лучше оставить человека при его иллюзиях, чем разрушив их, не дать взамен истины и тем ввергнуть в иллюзии худшие.
Мужчина становится злым в двух случаях: когда голоден и когда унижен, а женщина лишь в одном: когда не имеет любви.
Приобщись к чужой боли и чужой ограниченности — тогда определишь и меру требовательности, и меру снисходительности...
Человек имеет право знать правду, и прежде всего о себе. Но вменить ему это в обязанность нельзя.
Потерянный рай возвращается, когда ад пройден до глубины глубин. После того как мы покидаем полюс наивности, оптимизм ждет нас на полюсе мудрости. Многих, увы, так и не дожидается. До взрослого оптимизма нужно дозреть
Говорящий правду берет на себя страшную, тройную ответственность: и за саму правду, и за себя, и за того, кому он ее сообщает. Масштаб значимости имеет при этом решающее значение. Согласитесь, несколько разные вещи — сказать человеку, сколько сейчас времени, и сказать, сколько времени ему осталось жить.
Для ребенка игра есть жизнь, только называемая игрой, в то время как для взрослого жизнь — игра, называемая жизнью.