Я боролась с этим вот уже некоторое время. Еще до нашей комической свадьбы я уяснила себе, что он меня привлекает. Такое случалось со мной и прежде, как это случается практически с каждым из нас. Внезапно возникшая чувствительность к присутствию, к появлению какого-то мужчины — или женщины. Следишь за ним глазами, устраиваешь «неумышленные» встречи, наблюдаешь за тем, как он занимается своим делом, и при этом испытываешь особые ощущения, глядя на движущиеся под рубашкой плечи, на выступающие косточки запястья или на то место под подбородком, откуда начинает расти борода.
Чужестранка
Cлайд с цитатой— Это было так, как ты себе представлял? — с любопытством спросила я.
— Почти, — он вдруг хихикнул мне в самое ухо. — Но я думал... хотя нет, ничего.
— Нет, скажи мне! Что ты думал?
— Не скажу, ты будешь надо мной смеяться.
— Обещаю тебе не смеяться. Скажи!
Он пригладил мне волосы, убрав кудряшки с уха.
— Ну ладно. Я не знал, что это можно делать лицом к лицу. Я считал, что ты должна повернуться ко мне спиной... ну, понимаешь, как лошади...
Сдержать обещание было очень трудно, однако я не засмеялась.
— Я понимаю, что это звучит глупо, — сказал Джейми в свою защиту. — Просто... ну, ты наверное, знаешь, что если в молодости что засядет в голову, так уж крепко.
«Под моей защитой...» То была не просто фраза — стоило посмотреть на Джейми, на твердый разворот его широких плеч, стоило вспомнить его диковатую грацию, когда он показывал мне при лунном свете приемы боя на мечах. он знал, что говорит. Совсем еще молодой, он имел право так говорить, и его рубцы подтверждали это право. Он был не старше многих летчиков и пехотинцев, за которыми мне пришлось ухаживать в госпитале, и так же, как они, он знал цену ответственности. Он давал мне не романтический обет, а твердое обещание защищать мою безопасность ценой своей собственной.
— Это одна причина. А есть другие, о которых ты мог бы мне сказать?
Он принялся внимательно изучать свой бокал.
— Вероятно, просто потому, что хочу спать с тобой, — он быстро взглянул на меня. — Ты думала об этом?
Если он хотел смутить меня, то вполне преуспел, но я решила этого не показывать.
— Это правда? — смело спросила я?
— Если быть честным, то да, правда, — ответил он, и голубые глаза прямо посмотрели на меня поверх бокала.
— Для этого вовсе не обязательно было жениться на мне, — возразила я.
Джейми был по-настоящему шокирован таким заявлением.
— Неужели ты думаешь, что я стал бы это делать, не предложив тебе выйти за меня замуж?
— Многих мужчин это не смутило бы, — сказала я, забавляясь его наивностью.
В явном затруднении он забормотал что-то невнятное, но тут же собрался и заявил с полным достоинством:
— Может быть, я чересчур самоуверен, говоря так, но я предпочитаю думать, что я не «многие мужчины», и не считаю необходимым вести себя в соответствии с наиболее низким общественным знаменателем.
Я была тронута его словами и поспешила заверить, что нахожу его поведение в высшей степени порядочным и джентльменским, и прошу извинить меня за неумышленные сомнения по поводу его мотивов.
— Я знаю, Клэр, что есть вещи, о которых ты не хочешь говорить мне. Скорее даже не можешь говорить о них.
«Знал бы ты, насколько ты прав», — подумала я.
— Я никогда не стану принуждать тебя или настаивать на том, чтобы узнать о вещах, касающихся только тебя, — серьезно сказал он, посмотрел на свои руки и сжал ладони. — Есть вещи, которые я не могу рассказать тебе, по крайней мере пока. И не прошу тебя о том, чего ты не можешь мне дать. Прошу лишь об одном: пусть будет правдой то, что ты найдешь нужным сказать мне. И я обещаю тебе то же самое. Между нами сейчас ничего нет — кроме уважения, вероятно. И я думаю, что уважение дает место тайне, но не лжи. Ты согласна?
— Да, я согласна. Обещаю быть честной.
Воображение — вещь хорошая, но видеть как человека хлещут по голой спине, — это совсем другое. Скверная штука, рассчитанная на то, чтобы сломить человека, да часто оно так и бывает.
Храбрость в сражении не является чем-то выдающимся для шотландца, вы это знаете, но победить страх, когда ты в спокойном, обычном состоянии — редкое свойство.
— Нет, барышня, вы ошибаетесь, позвольте вам сказать. Воображение — вещь хорошая, но видеть как человека хлещут по голой спине, — это совсем другое. Скверная штука, рассчитанная на то, чтобы сломить человека, да часто оно так и бывает.
— Но не Джейми.
— Вы и в самом деле видели это?
— О да! и скажу я вам, барышня, видеть, как мужчин порют плетьми — зрелище не из приятных. Мне, к счастью, не довелось испытать такое самому, но думаю, что ожидать своей очереди тоже не сладко. Наблюдать, как хлещут плетьми кого-то, в ожидании того же для себя... не приведи боже!
— Вам нельзя тут спать, — сказала я. — Входите. В комнате пол все-таки почище.
Джейми замер, опершись рукой о притолоку.
— Спать с вами в одной комнате? — он был по-настоящему ошеломлен. — Я этого не могу. Ваша репутация погибнет.
Он говорил совершенно искренне. Я чуть было не расхохоталась, но тактично обратила смех в кашель. Принимая во внимание условия нашего путешествия, переполненность гостиниц, убогое состояние или полное отсутствие санитарных удобств, я находилась в столь тесном физическом общении с этими мужчинами, включая Джейми, что мысль о подобной щепетильности показалась мне смешной.