Владимир Владимирович Маяковский

Не знаю,

кто и что виной

(история эта -

длинна),

но фильмы

уже

догоняют вино

и даже

вреднее вина.

И скоро

будет всякого

от них

тошнить одинаково.

Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ Маузер.

Изругивался,

вымаливался,

резал,

лез за кем-то

вгрызаться в бока.

На небе, красный, как марсельеза,

вздрагивал, околевая, закат.

— Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!

— Мои стихи не печка, не море и не чума!

... Завтра забудешь, что тебя короновал,

Что душу цветущую любовью выжег,

И суетных дней взметённый карнавал

Растреплет страницы моих книжек...

Люблю ли я тебя?

Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Всё равно люблю.

Улица провалилась, как нос сифилитика.

Река — сладострастье, растёкшееся в слюни.

Отбросив бельё до последнего листика,

сады похабно развалились в июне.

Иди сюда,

иди на перекрёсток

моих больших

и неуклюжих рук.

Не хочешь?

Оставайся и зимуй,

и это

оскорбление

на общий счёт нанижем.

Я всё равно

тебя

когда-нибудь возьму —

одну

или вдвоём с Парижем.

И пускай перекладиной кисти раскистены — только вальс под нос мурлычешь с креста.

В моде

в каждой

так положено,

что нельзя без пуговицы,

а без головы можно.