Наум Моисеевич Коржавин

Не надо, мой милый, не сетуй

На то, что так быстро ушла.

Нежданная женщина эта

Дала тебе всё что смогла.

Ты долго тоскуешь на свете,

А всё же ещё не постиг,

Что молнии долго не светят,

Лишь вспыхивают на миг.

Освободите женщину от мук.

И от забот, что сушат, — их немало.

И от страстей, что превращают вдруг

В рабыню ту, что всех сама пленяла.

От обаянья смелости — с какой

Она себя, рискуя счастьем, тратит.

Какая смелость может быть у той,

Что всё равно за смелость не заплатит?

Откуда трепет в ней возьмётся вдруг?

Какою силой в бездну нас потянет?

Освободите женщину от мук.

И от судьбы. И женщины — не станет.

В наши трудные времена

Человеку нужна жена,

Нерушимый уютный дом,

Чтоб от грязи укрыться в нём.

Прочный труд, и зелёный сад,

И детей доверчивый взгляд,

Вера робкая в их пути,

И душа, чтоб в неё уйти.

В наши подлые времена

Человеку совесть нужна,

Мысли те, что в делах ни к чему,

Друг, чтоб их доверять ему.

Чтоб в неделю хоть час один

Быть свободным и молодым.

Солнце, воздух, вода, еда -

Всё, что нужно всем и всегда.

И тогда уже может он

Дожидаться иных времён.

Старинная песня.

Ей тысяча лет:

Он любит её,

А она его — нет.

Столетья сменяются,

Вьюги метут,

Различными думами

Люди живут.

Но так же упрямо

Во все времена

Его почему-то

Не любит она.

Стиль — это мужество. В правде себе признаваться!

Всё потерять, но иллюзиям не предаваться -

Кем бы ни стать — ощущать себя только собою,

Даже пускай твоя жизнь оказалась пустою,

Даже пускай в тебе сердца теперь уже мало...

Правда конца — это тоже возможность начала.

Кто осознал пораженье, — того не разбили...

Самое страшное — это инерция стиля.

Не с тем Господь нас в этот мир направил,

Чтоб мы прошли, ничем не дорожа.

Нет, пусть тут грязь, пускай соблазна много,

Здесь и Любви бывает торжество.

И только здесь дано постичь нам Бога

И заслужить прощение Его.

Не изойти любовью, а любить

Не наслаждаться жизнью — просто жить

Я не люблю безмерные слова

Все выдумки не стоят естества

Любить нельзя сильнее, чем любить,

А больше жизни — и не может быть

А смысл безмерных слов, пожалуй, в том

Чтоб скрыть бессилье в чем-нибудь простом

Время драться. Но бой — невозможен.

Смысла нет. Пустота. Ничего.

Это — правда. Но будь осторожен:

Что-то длится… Что стоит всего.

Они — в истоке всех несчастий

Своих и наших... Грех не мал.

Но — не сужу...

Я сам причастен.

Я это тоже одобрял.

Всё одобрял: крутые меры,

Любовь к борьбе и строгий дух. -

За дружбы свет,

за пламя Веры, -

Которой не было вокруг.

Прости меня, прости, Отчизна,

Что я не там тебя искал.

Когда их выперло из жизни,

Я только думать привыкал.

Немного было мне известно,

Но всё ж казалось — я постиг.

Их выпирали так нечестно,

Что было ясно — честность в них.

За ними виделись мне грозы,

Любовь... И где тут видеть мне

За их бедой — другие слезы,

Те, что отлились всей стране.

Пред их судьбой я не виновен.

Я ею жил, о ней — кричал.

А вот об этой — главной — крови

Всегда молчал. Ее — прощал.

За тех юнцов я всей душою

Болел... В их шкуру телом влез.

А эта кровь была чужою,

И мне дороже был прогресс.

Гнев на себя — он не напрасен.

Я шел на ложные огни.

А впрочем, что ж тут? Выбор ясен.

Хотя б взглянуть на наши дни:

У тех трагедии, удары,

Судьба... Мужик не так богат:

Причин — не ищет. Мемуаров -

Не пишет... Выжил — ну и рад.

Грех — кровь пролить из веры в чудо.

А кровь чужую — грех вдвойне.

А я молчал...

Но впредь — не буду:

Пока молчу — та кровь на мне.