Для смелых нет беспечных рейсов,
Для тех, кто ждёт — сомненья нет.
Сойка танцует польку
На ветках черешни, -
Ягод наела столько,
Что ветки не держат.
Дятел в червонной шапке -
Довольные глазки -
Тоже шальной и шаткий
В пылу свистопляски.
Жизнь состояла из
Буден, буден, буден,
Била в бездонный низ,
В бубен, в бубен, в бубен,
Но как бы ни был бой
Труден, труден, труден,
Будем довольны судьбой -
Будем!
Мечтать на выученном языке,
И жить с нелюбимым в обнимку,
Хребет синицы ломать в руке,
Горланить «Калинку-малинку»,
И пухлый сэндвич жевать вместо щей,
В бублик сгибая пальцы.
Подруга, уж лучше родной Кащей.
Чем замуж за иностранца!
Словно ссыльный каторжанин
С непокрытой головой -
Сад в отчаянном дрожанье,
Рвёт его ветров конвой.
Я слышу голос твой, сестра,
Как начинается на «стра» -
Страданье, страх, стравленье стран, -
Так раны край кроваво-рван.
Янтарны волосы твои,
В зрачках — тяжёлые бои,
И отсвет синих новостей,
И лязг эсэсовских костей.
Я всё узнаю, всё пойму,
Тебя по скайпу обниму.
Пусть всё, что началось на «стра», -
Скорей закончится, сестра.
Лес пригорюнился радужный:
Надо же! Надо же! Надо же! -
Сорваны белые ландыши...
Мир обездолили зла ножи.
Люди капризны и взбалмошны, -
Лучший, как будто, им клад должны.
Но не найдётся тепла душе.
Той, что обидела ландыши.
Не спасёт никакая икона
Дом, где перелюбили любовь,
Дом, где предали и растоптали
Драгоценный терпенья ломоть.
Через ненастья свет и мглу
Катится капля по стеклу
Мимо дождливой грусти клумб,
Капля — сама себе Колумб.
И — ни следа на льду стекла...
Капля, куда же ты стекла?