Марианна Соломко

Для смелых нет беспечных рейсов,

Для тех, кто ждёт — сомненья нет.

Сойка танцует польку

На ветках черешни, -

Ягод наела столько,

Что ветки не держат.

Дятел в червонной шапке -

Довольные глазки -

Тоже шальной и шаткий

В пылу свистопляски.

Жизнь состояла из

Буден, буден, буден,

Била в бездонный низ,

В бубен, в бубен, в бубен,

Но как бы ни был бой

Труден, труден, труден,

Будем довольны судьбой -

Будем!

Мечтать на выученном языке,

И жить с нелюбимым в обнимку,

Хребет синицы ломать в руке,

Горланить «Калинку-малинку»,

И пухлый сэндвич жевать вместо щей,

В бублик сгибая пальцы.

Подруга, уж лучше родной Кащей.

Чем замуж за иностранца!

Словно ссыльный каторжанин

С непокрытой головой -

Сад в отчаянном дрожанье,

Рвёт его ветров конвой.

Придёт языческая осень,

Придёт.

Всё сморщит пагубным вопросом,

Всех изогнёт.

Я слышу голос твой, сестра,

Как начинается на «стра» -

Страданье, страх, стравленье стран, -

Так раны край кроваво-рван.

Янтарны волосы твои,

В зрачках — тяжёлые бои,

И отсвет синих новостей,

И лязг эсэсовских костей.

Я всё узнаю, всё пойму,

Тебя по скайпу обниму.

Пусть всё, что началось на «стра», -

Скорей закончится, сестра.

Лес пригорюнился радужный:

Надо же! Надо же! Надо же! -

Сорваны белые ландыши...

Мир обездолили зла ножи.

Люди капризны и взбалмошны, -

Лучший, как будто, им клад должны.

Но не найдётся тепла душе.

Той, что обидела ландыши.

Не спасёт никакая икона

Дом, где перелюбили любовь,

Дом, где предали и растоптали

Драгоценный терпенья ломоть.

Через ненастья свет и мглу

Катится капля по стеклу

Мимо дождливой грусти клумб,

Капля — сама себе Колумб.

И — ни следа на льду стекла...

Капля, куда же ты стекла?