Через ненастья свет и мглу
Катится капля по стеклу
Мимо дождливой грусти клумб,
Капля — сама себе Колумб.
И — ни следа на льду стекла...
Капля, куда же ты стекла?
Через ненастья свет и мглу
Катится капля по стеклу
Мимо дождливой грусти клумб,
Капля — сама себе Колумб.
И — ни следа на льду стекла...
Капля, куда же ты стекла?
Листопад золотистых волос,
Половина из них — седина.
Так из темных и светлых полос
Составляется жизни стена.
Хрупка, непрочна и нежна
Людская память,
Ужель на то она дана,
Чтоб в вечность кануть?
После десяти за окном зашелестел мелкий дождик — очень легкий, мирный, от которого наконец-то осознаешь, что вообще живешь на свете, под звуки бегущей с крыши воды.
Тот лес маячит в моей памяти, как размытая дождём акварель. А может быть, то был не дождь, а её слёзы? Может быть именно её слёзы, которых я не могу видеть, заставили меня бежать оттуда? Бежать, чтобы никогда не останавливаться.
Жизнь — это дней картечь,
Каждый из нас мишенью
Встал, чтобы вечно лечь
На пораженье.
Если бы только дождь мог смыть всё. Страх. Злобу. Печаль. В жизни же получается всё наоборот. Всё становится только хуже...
Опустела жизни чарка,
Опустилась жизни стопка,
Серебрилась в небе чайка
Долго жалобно и тонко,
Словно спрашивала — сколько
Быть ей жалобой невольной...
Но осталась только долька,
Закусить которой — больно.