Франц Вертфоллен

— Извините, пожалуйста, мы ангела-хранителя искали, наверное, дверью ошиблись.

— Кого? Ангела-исполнителя? Так это я и есть. Я тот несчастный! Нет, вы присядьте, присядьте.

— Не, мы, наверное…

— Сидеть, я сказал!

Головешка и Утопленница тут же опустились на пол.

— На душе наболело, не могу! А раз вы меня вызывать пришли, я вам все покажу, что эти идиоты желают! Михаил меня во всем винит, мол, я с работой не справляюсь. Да ты посмотри на желания-то! 85% чего желают? «Хочу быть счастливым», «хочу быть богатым», «хочу быть любимым». Они мозгами думают или чем? Вот «хочу быть богатым» – мучайся ангел, иди туда, не знаю куда и принеси мне то, не знаю что! Быть богатым чем? Быть богатым – это иметь сколько? Я ж не гадалка, не экстрасенс! А желание «хочу, чтобы все было хорошо» меня вообще убивает. В ад сволочей, в ад их!

Вот желание «заработаю 100 тысяч евро, чтобы купить Maserati» я понимаю – зарабатывай. Вот тебе одна возможность, другая, так нет! Твари! Он же помечтает и жопу не оторвет, я что зубная фея, деньги под подушкой оставлять? Устали? А это только начало, начало одно! Вы еще про боязнь одиночества не слышали! Не хочешь быть одиноким, мразь, люби! Что я еще могу на такое желание ответить? Увольняюсь! В черти пойду! Чертом буду!

Франц, мы грязно богаты и до гнили испорчены...

Но мы юны и прекрасны.

Воин себя не жалеет. Себя жалеет раб.

Так — верю

в проветриваемость помещений,

потолки в украшениях,

солнцу в бассейнах

и в то,

что счастье -

простейше,

как пальмы и ветер,

желание

безвременное

мое

кричать морю -

о, море, сожри мое сердце,

мне не страшны ни люди,

ни время,

и даже, наверное,

я.

Любой лишний контакт, любая лишняя связь и взаимодействие воруют у вас время и энергию. И чем доступнее становятся гигабайты знакомств и информации, тем избирательнее должно становиться существо, если оно, конечно, к чему-то стремится.

Иногда я задумываюсь, как видят мир мухи, муравьи или те же кузнечики?

Один мой друг говорил, что мысли о чужих мировосприятиях навсегда меняют наше собственное.

Он вообще считал, что отсветы чужих жизней всегда кажутся нам гораздо более загадочными, чем они есть.

Скажи,

Можно я буду отважен –

А всё остальное –

Неважно.

Главная черта быдла вовсе не неотесанность и безграмотность, а трусость. Вопиющая трусость, что выливается в воинствующую глупость, поиск себе в жизни жоп и закономерную нищету, финансовую, моральную – какую угодно.

Нужно быть идиотом, чтобы воевать с законом, когда законы можно писать.

Массы портят всё, к чему прикоснутся.

Даёшь им веру, получаешь религию.

Даешь сочувствие, получаешь благотворительность.

Даешь истину, получаешь банальность.