Евгений Александрович Евтушенко

Весенней ночью думай обо мне

и летней ночью думай обо мне,

осенней ночью думай обо мне

и зимней ночью думай обо мне.

Пусть я не там с тобой, а где-то вне,

такой далекий, как в другой стране,—

на длинной и прохладной простыне

покойся, словно в море на спине,

отдавшись мягкой медленной волне,

со мной, как с морем, вся наедине.

Долг журналистов – нынешних, грядущих —

усовестить народ и власть имущих.

Может, можно отмолчаться,

не переча, не дерзя,

от высокого начальства,

а от совести нельзя.

Страданье устает страданьем быть

и к радостям относится серьезно,

как будто бы в ярме обрыдлом

бык траву жует почти религиозно.

И переходит в облегченье боль,

и переходит в утешенье горе,

кристаллизуясь медленно, как соль

в уже перенасыщенном растворе.

И женщина, поникшая в беде,

бросается, забывши о развязке,

на мышеловку состраданья, где

предательски надет кусочек ласки.

Усталость видит счастье и в борще,

придя со сплава и с лесоповала...

А что такое счастье вообще?

Страдание, которое устало.

У матери от счастья в горле ком,

когда ее всевластный повелитель

сидит, как император Петр Великий,

на троне, притворившемся горшком.