Андрей Андреевич Вознесенский

Ты меня на рассвете разбудишь,

проводить необутая выйдешь.

Ты меня никогда не забудешь.

Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,

я подумаю: «Боже всевышний!

Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,

это Адмиралтейство и Биржу

я уже никогда не забуду

и уже никогда не увижу.

Любят похороны в России,

поминают, когда мы мертвы,

забывая, пока живые.

Страсть к убийству, как страсть к зачатию,

ослепленная и зловещая,

она нынче вопит: зайчатины!

Завтра взвоет о человечине...

Над Академией,

осатанев,

грехопадением

падает снег.

Человек — это не то, что сделало из него время, а что сделал из себя он сам.

История — прямо

долговая яма.

Мне должен Наполеон,

Арбат, который был спален.

— Представим, что татарского ига нет,

тогда все сдвинется на 300 лет.

Я должен

мальчику 2000-го года

за газ и за воду

И погибшую северную рыбу.

(он говорит: «Спасибо!»).

Я ненавижу вас, люди-резины,

вы растяжимы на все режимы.

Над Академией,

осатанев,

грехопадением

падает снег.

Человек — это не то, что сделало из него время, а что сделал из себя он сам.

История — прямо

долговая яма.

Мне должен Наполеон,

Арбат, который был спален.

— Представим, что татарского ига нет,

тогда все сдвинется на 300 лет.

Я должен

мальчику 2000-го года

за газ и за воду

И погибшую северную рыбу.

(он говорит: «Спасибо!»).