Часто снятся по ночам кабинеты эти,
Не сегодняшние — нет, завтрашние — да:
Самовары на столе, дама на портрете.
Просто стыдно по пути не зайти туда.
Часто снятся по ночам кабинеты эти,
Не сегодняшние — нет, завтрашние — да:
Самовары на столе, дама на портрете.
Просто стыдно по пути не зайти туда.
Ты течешь, как река.
Странное название.
И прозрачен асфальт,
Как в реке вода.
Ах, Арбат, мой Арбат,
Ты — мое призвание,
Ты — и радость моя,
И моя беда.
Не мечи людей косили -
слава, злато и обман.
Стать богатеем иной норовит,
Золото копит, ночами не спит,
Не все то золото, не все то золото,
Хоть и сверкает и даже блестит.
Можно театр позолотой покрыть,
Можно коврами весь пол устелить,
Но вдохновение для представления
разве возможно за деньги купить?
Чистое сердце в дорогу готовь,
Старая мудрость сгодиться и вновь.
Не покупаются, не покупаются
Доброе имя, талант и любовь...
Над дорогой Смоленскою, как твои глаза -
Две вечерних звезды голубых моей судьбы.
Простите пехоте, что так неразумна бывает она —
Всегда мы уходим, когда над землею бушует весна.
И шагом неверным по лестничке шаткой — спасения нет.
Лишь белые вербы, как белые сестры, глядят тебе вслед…
Дураки обожают собираться в стаю.
Впереди главный во всей красе.
В детстве я верил, что однажды встану,
а дураков нету — улетели все.
Товарищ мужчина,
а все же заманчива доля твоя:
весь век ты в походе,
и только одно отрывает от сна:
чего ж мы уходим,
когда над землею бушует весна?
А всё-таки жаль: иногда над победами нашими
Встают пьедесталы, которые выше побед.
И снова он едет один, без дороги, во тьму,
Куда же ты едешь, ведь ночь подступила к глазам?
«Ты что потерял, моя радость?» — кричу я ему,
А он отвечает: — «Ах, если б я знал это сам...»