Ты не веришь, как Москва слезам.
Anacondaz
Меня отовсюду видно, посмотрите сами, над чердаками и крышами, высотных зданий,
Чтобы расправить складки, больше всего на свете, мне нужны: ясное небо и свежий ветер.
Видите? Вот он я, на спортивном матче, эти цвета и символы на мне, многое значат,
И значат, я еще нужен, кому-то кроме, этих несчастных людей, в костюмах зомби.
Я самый глупый, лицемерный, бездушный ублюдок;
Самый злой и недалекий, бездарный зануда.
Мне подойдет любой нелестный и грубый эпитет,
Так что можешь выбрать сам, за что меня полюбить.
Что будет, если мне нажать на стоп-кран
Прямо здесь и сойти, скрывшись в кустах,
Построить шалаш в неизведанных диких местах,
Лопая смородину, провожать поезда?
Не будь плохих девочек, кто бы снимался в порно?
Не будь плохих диктаторов, о чем писал бы Оруэлл?
Не будь паузерн-рэпа или рок-н-рола -
Не осталось бы сейчас на свете ничего святого.
Если бы не было жриц любви -
Давно пошел бы по ***е институт семьи,
Как и весь мир — огромный воздушный шарик
Давно бы лопнул от похоти и воздержания.
Разноцветные кляксы и чернильные брызги,
И пятна Роршаха... Взгляни! Что ты видишь в них?
Я вижу разводы какой-то невнятной мазни, и не более!
Выгораю на солнце! Рвусь на части! Одинок и холост, но в принципе счастлив,
Не понимаю, зачем я и что меня держит, одной ногой в земле, но во мне есть стержень!
Вокруг суета и шум, серьезные лица, люблю свободный полет, но не люблю птиц я,
И несмотря на страх и смену режимов, просто, в своих руках сильнее держи меня!
Кто же знал то, что вчера может закончиться лишь послезавтра...
Корпорации торгуют революцией в модной упаковке: прочти инструкцию во вкладыше, и не бойся передозировки.
Рафинированный бунт безопасен в любых количествах, от мизерных до запредельно астрономических.
Бесконечный поток из колес и ног,
Весь библейский потоп здесь стёк в метро.
Разве третий Рим? Скорей второй Содом.
Город номер один и самое дно.