— Теперь ты видишь, что у сидения в клетке есть свои плюсы.
— Нет, у меня должно быть право выбора в любом случае, чего бы мне это не стоило.
— Да ну? А если однажды ты поймешь, что тебе не нравится твой выбор?
— Теперь ты видишь, что у сидения в клетке есть свои плюсы.
— Нет, у меня должно быть право выбора в любом случае, чего бы мне это не стоило.
— Да ну? А если однажды ты поймешь, что тебе не нравится твой выбор?
(Букеру и Элизабет предлагают выбрать брошь)
— Птица?
— Или клетка?
— Или все же птица?
— Но клетка-то лучше!
(Выбрали брошь с птицей)
— Странно, я думала, это клетка.
— Не умеешь проигрывать — лучше вообще не играй.
— Давай без софистики.
Любите пророка, ибо он любит грешника. Любите грешника, ибо он есть вы. Если не станет грешника, какой прок в искуплении? Если не станет грехов, что же тогда прощать?
— Что будет, если нас кто-нибудь здесь обнаружит?
— Скажем, что заблудились, пока искали туалет.
— Это срабатывает?
— Нет, обычно нет.
Я знаю, что пророк — лжец, но он не может лгать. Я знаю, что пророк убийца, но он не может совершать подлые убийства. Ведь если один Господь знает, что будет, зачем Он открыл грядущее лжецу и убийце?
Что делает девочку особенной? Подозреваю, дело не в ней самой, а в том, чего ей не хватает. Там, откуда мы ее забрали, остается малая ее часть. Похоже, Вселенная не любит, когда одно блюдо смешивают с другим.
Не пытки меня сломали. Не промывка мозгов. А время, Букер... Время губит всё, Букер. Даже надежду.