— Что за хреновина?
— Это моя дочь.
— Да хоть плачущая Богоматерь. Никаких личных вещей на борту.
— Имей в виду, я всё равно получу это обратно.
— Ты мне ещё указывать будешь, мудак?
— Ты слышал меня?
— Что за хреновина?
— Это моя дочь.
— Да хоть плачущая Богоматерь. Никаких личных вещей на борту.
— Имей в виду, я всё равно получу это обратно.
— Ты мне ещё указывать будешь, мудак?
— Ты слышал меня?
— Привет, Боб! Хочешь к нам на ужин?
— ...
— Ты больной?
— Почему это?
— Ты похож на больного.
— Да, я болен.
— Ты пьешь лекарства?
— От моей болезни не бывает лекарства.
— Хочешь спеть?
— Что?
— Знаешь эту про зелёный дом с синей крышей?
— Да, знаю.
— Знаешь тот дом, Вилли?
Зелёный с синей крышей дом мой, Вилли.
Давай.
— *Вместе*
Зелёный дом, Вилли.
Зелёный с синей крышей дом мой, Вилли
Зелёный с синей крышей дом, Вилли.
Зелёный с синей крышей дом, зеленый дом.
— Скажи, ваш отдел всегда нанимает на работу таких занудных и заумных уродов?
— Ларкин у нас один из лучших.
— Да? Я бы ему с удовольствием пасть порвал.
Есть только двое кому я доверяю; один из них я, второй — не ты.
(Я доверяю только двоим. И из этих двоих здесь только я.)
Об уровне развития общества надо судить по его заключенным. Я бандит и наркоман, в общем, достойный человек.
— Вместе всё идёт быстрее. Так меня отец учил.
— А знаешь, чему МЕНЯ отец учил?
— Чему?
— Ничему.
— Ты сам до всего допёр?
— Чёрт, это же Гарланд Грин!
— Мариэтский потрошитель.
— Этот доходяга искромсал тридцать семь человек. Говорят, что по части зверств группа Мэнсона просто армия спасения.