Патрик Несс

Реальность ничуть не напоминала кошмар. Все было проще и яснее. Но так же тяжело.

Порой излишняя несправедливость к кому-нибудь так увлекательна.

Кто я? Я — хребет, за который держатся горы! Я — слёзы, которыми плачут реки! Я — лёгкие, которыми дышит ветер! Я — волк, убивающий оленя, ястреб, убивающий мышь, паук, убивающий муху! Я — съеденные олень, мышь и муха! Я — змей этого мира, пожирающий свой хвост! Я — всё то, что не приручено, всё то, что невозможно приручить!

— Ладно, я перестаю умолять тебя не реветь. Возможно, эти слезы тебя исцеляют.

— Только не эти. Это слезы злости.

— Ну что ж, милая, если тебе это поможет, я твой друг навсегда.

— Ох, пап. Ты же знаешь, что это не считается.

Оправдания людей, совершивших убийство, всегда слушают с изрядной долей недоверия.

Быть у власти означает каждый день наживать новых врагов, причём из тех, кого больше всего любишь.

Ответ прост: не имеет значения, что ты думаешь, — продолжало чудовище. — В мыслях ты противоречишь себе сотни раз за день. С одной стороны, ты хотел дать ей уйти, а с другой, ты в отчаянии призвал меня её спасти. Ты верил успокоительной лжи, зная болезненную правду, которая делала эту ложь необходимой. И ты сам наказал себя за веру и в то, и в другое.

Истории не заканчиваются после того, как автор ставит точку в конце последнего предложения, — они только начинаются.

— Я действительно изгой. Думала, вырасту — что-то изменится, но...

— Умные люди часто чувствуют себя изгоями, родная.

— Возможно. Только что за радость быть умным, если ты произносишь слова, а никто не понимает, что они означают?

Со своей манерой разрушать все, к чему прикасаешься, ты будешь искать себя до конца жизни.