Марк Леви

На вопрос Джонатана, зачем он сюда вернулся, О'Малли ответил, пожав плечами:

— Это место, где я чувствую себя ближе всего к ней. У мест тоже есть память, мистер Гарднер.

Завтра, вот увидишь, боль отступит, а послезавтра ты и думать о ней забудешь, поверь мне, от любовных горестей больно только в первые дни, время все худо-бедно лечит.

— Вы не любите солнце?

— Почему, очень даже люблю! Солнечные ожоги, рак кожи, гибель от теплового удара, удушье от галстука, ужас женщины при мысли о потекшем гриме, повальные простуды от кондиционеров, дырявящих озоновый слой, растущее загрязнение окружающей среды, падеж животных от жажды, не говоря о задыхающихся стариках. Так что извините, солнце изобрёл вовсе не тот, на кого все думают.

— Не знаю что со мной происходит, мне то жарко, то холодно, потеют руки, крутит живот, пересохло во рту...

— Ты влюбленн!

— Но я не создан для этого. Я от этого заболеваю.

— Дождись побочных явлений, они восхитительны.

Нет, она ни разу не говорила с Роменом вот уже пол года... кроме того раза в прошлом месяце, по поводу забытого чемодана, который, как выяснилось, ему был дороже, чем чувство собственного достоинства...

Вера, моя дорогая, — вопрос религии, и ничего больше.

Мама умерла вчера, вчера много лет назад.

Знаешь, каждому свой мир! Главное — пустить корни в подходящую почву.

— Антуан всё время повторяет, что ревновать — значит отказывать другому в доверии, а это смешно и унизительно.

— Ну ладно, я немного ревную, — признался он, — но не больше положенного. Если совсем не ревнуешь, значит, ты не очень влюблён.