Елена Катишонок

Оказывается, человека может погубить — или спасти — бесконечно малая величина, случайность.

Свято место пусто не бывает, а хорошая квартира тем более.

Не только коньяк проверяется выдержкой — люди тоже: коньяк делается мягким, а люди податливыми, вся резкость и строптивость уходит.

Ганич уже понял, что она права, что в вопросах жизни и смерти женщины всегда правы — они воспринимают мир иначе, и бессмысленно стараться это постичь, нужно просто поверить — и послушаться.

За все надо платить. Цена греха — вина: бремя, которое с него никто не снимет.

Значит, надо воевать, чтобы меньшее зло одержало победу над бОльшим?.. Отсюда следует безотрадный вывод: помогая меньшему злу, ты делаешь его бОльшим. Глаза у Фемиды завязаны; а что чувствует ее рука, которая держит весы, и знает ли богиня, что лежит в чашках, Добро и Зло — или два Зла разного веса?..

— Нет, — человек сморгнул несколько раз, — я вовсе не сержусь. Я... плачу.

Сейчас спросит: «Почему?»

— О чем? — спросила она.

— О том, что никто не придет назад.

... ноябрь выдался взбалмошным, как старая дева, долго удачно маскировался под спокойно золотеющий октябрь и даже солнечный сентябрь, любой ценой стараясь выглядеть моложе. Он усыплял бдительность прохожих, заставляя их стаскивать шарфы и менять пальто на легкие пыльники, чтобы через неделю-другую завыть уже по-декабрьски, закрутиться штопором по тротуару и швырнуть кому-нибудь в лицо горсть затоптанных листьев, припечатав для надежности липким ледяным дождем.

Если все время молчать, то что-то сгорает внутри или взрывается. Бывает, что помогают слезы.