Джон (Джозеф) Максвелл Кутзее

Когда-то, давным-давно, всё это было новым, — говорит он, в точности повторяя жест Драго. — Всё в мире было когда-то новым. Даже я был новым. В час, когда я родился, я был самым новым из всего, что имелось на Земле. Потом за меня принялось время. Так же, как оно примется за тебя. Время тебя съест, Драго. В один прекрасный день ты будешь сидеть в своём прелестном доме со своей прелестной новой женой, и твой сын повернётся к вам двоим и скажет: «Почему вы такие старомодные?»

Месть — как пожар. Чем больше он пожирает, тем голоднее становится.

— ... У меня был роман с девушкой.

— Серьёзный?

— А что, его серьёзность способна улучшить или ухудшить моё положение? По наступлении определённого возраста все романы серьёзны. Как и сердечные приступы.

Ибо любовь — не голод, её нельзя утолить, успокоить. Любя, любишь ещё больше.

Наука ещё не определила пределов того, как долго может ждать человек. Быть может, вечность.

Замечательна эта способность ребёнка сообщать совершенство чертам, которые в родителе его начинают казаться слабой копией!

«Как я по тебе скучала!» — вздыхает она. «Как приятно снова быть здесь!» — шепчу я в ответ. И как приятно, когда тебе так сладко лгут!

Первое условие жизни — вечно желать, иначе жизнь прекратится.