— Я это чувствую. Я руководствуюсь не умом, а сердцем. Вы, должно быть, сильны в логике, но совершенно бессердечны.
— Мадам, когда мы видим вокруг людей, умирающих с голоду, ваше сердце ничем не поможет. А я достаточно бессердечен и скажу, что если вы воскликнете: «Я этого не знала!», вам этого никогда не простят.
-... я не могу объяснить его, не могу понять, и эта беспомощность усиливает ужас, кажется, что весь мир внезапно погиб, но не от взрыва — взрыв это нечто жестокое, конкретное — а от... какого-то жуткого размягчения... кажется, что ничего конкретного больше нет, ничто не сохраняет никакой формы: ты можешь сунуть пальцы в каменную стену, и камень поддастся, словно желе, гора расползётся, здания будут менять очертания, как облака... и это станет концом мира — не огонь и сера, а утлость.
— Черрил... Черрил, бедная малышка, философы веками пытались сделать мир таким — сокрушить разум, заставив людей поверить, что он такой. Но ты не должна принимать этого. Не должна смотреть чужими глазами, смотри своими, держись своих убеждений, ты знаешь, что представляет собой мир, тверди это вслух, как самую благочестивую из молитв, и не позволяй никому внушать тебе другое.
Исходя из сути и природы бытия противоречий не существует... Проверьте исходные данные, одно из них не верно...
Мне никогда не приходилось сталкиваться в жизни со слишком уж большим количеством вопросов. Люди создают себе вопросы, потому что боятся смотреть прямо. А нужно только смотреть прямо и видеть путь, а когда ты его видишь, то не надо сидеть и смотреть на него – надо идти.
Ну, если бы я спросила людей верят ли они в жизнь, они бы не поняли меня. Неудачный вопрос. Он может значить многое, и не значить ничего. Поэтому я спрашиваю, верят ли они в бога. И если они говорят «да», значит они не верят в жизнь.
Нетрудно бороться с как будто бы беспричинной враждой, но беспричинные заботы представляют серьезную опасность.
Беда нашего времени в том, что в нас нет ничего духовного. Люди утратили даже простую веру.
— Ты понимаешь, что ты делаешь, Аргунова? — спросила она, сверкая глазами.
— Ем кашу, — ответила Кира, — хочешь, садись с нами.
— Ты знаешь, что сделала эта девочка?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Нет? Тогда почему ты за нее?
— Ты ошибаешься. Я не за нее, я против двадцати восьми остальных.
— То есть, по-твоему, очень умно идти против большинства?
— По-моему, когда вопрос спорный и есть сомнение в правоте любой из сторон, правильнее встать на сторону слабейшего из противников…
Cлайд с цитатой