— Давайте, заводите свои пропеллеры! У воров чести не бывает.
— Мы, представители низшего класса, бываем нечисты на руку. Но ловкость рук — это мой конёк.
— Давайте, заводите свои пропеллеры! У воров чести не бывает.
— Мы, представители низшего класса, бываем нечисты на руку. Но ловкость рук — это мой конёк.
— Это чучело?! Ты убил собаку и сделал из него чучело? Из моего отца ты тоже сделал чучело?
— Разве ты не видишь, что я пытаюсь отблагодарить добром?
Про джентльмена в газетах пишут три раза: когда он родился, когда женился и когда умер.
В память о моей маме Кейти, которая всегда умела делать из обычного в выдающееся и научила меня, каким должен быть Kingsman.
Чтобы ударить током есть кольцо-печатка. Джентльмены носят кольца на левой руке, но агенты Кингсман носят их на рабочей. Коснись контакта за кольцом, оно даёт пятьдесят тысяч вольт.
— Эггси, домой подбросить?
— Вы кто?
— Тот, кто тебя вызволил.
— Это не ответ.
— Благодарность лишней не бывает. Меня зовут Гарри Харт. Я дал тебе ту медаль. Твой отец спас мне жизнь.
— Что-нибудь выпьете, сэр?
— Да, мартини, джин, конечно же, не водка, смешивать десять секунд, глядя на закрытую бутылку вермута.
Я с детства армии боюсь, хотя, конечно, я мужчина.
Но там стреляют, я клянусь, и процветает дедовщина.
Я к чудо-доктору пошел, и сдал анализы «на кассе»...
И он такое там нашел, что я с гарантией в запасе.
И плоскостопная нога, и язва вместе с энурезом,
Плюс я не вижу ни фига, и сильно болен диатезом.
Два раза сломана спина, три раза – ребра и ключица,
Мне очень армия вредна, лет десять надо полечиться.
А если этот весь букет, вам для отсрочки не причина,
Я, никаких сомнений нет, предпочитаю секс с мужчиной.
Своей страны я патриот, но с головой не сильно дружен,
Такой «болезный идиот», российской армии не нужен!
Мне только дайте автомат, и я вам точно обещаю,
И генералов, и солдат, я всех подряд перестреляю.
Я спел вам песню «на разрыв», всем объяснил свою платформу,
И до балды, мне ваш призыв и вся военная реформа!
И до балды мне ваш призыв и вся военная реформа.
— Прости, пожалуйста, Эггси. Не стоило этого делать при тебе.
— Нет! Пожалуйста, я никому не скажу. Я умею держать язык за зубами.
— Ни одной живой душе?
— Копов спросите, я никого не сдавал.
— Это обещание?
— Жизнью клянусь.
— Весьма обязан, Эггси. Ты прав насчёт снобов, но, как и везде, бывают исключения. Удачи тебе во всём.
— Какого хрена ты тут делаешь? Совсем оборзел?
— Этому юноше тоже требуется ложечка в жопе?
— Нет, он исключение. Пошли.
— Ерунда, мы не допили.
— Когда ты тачку спёр, Дин сказал, ты сам нарвался, ему пофиг, что болтает твоя мать.
— Послушайте, молодые люди. У меня был тяжёлый день. Так что, какие бы ни были у вас претензии к Эггси, а я уверен, что они серьёзные, было бы очень мило с вашей стороны, дать мне спокойно допить эту славную пинту Гиннеса.
— Дедуля, ковыляй отсюда подобру поздорову.
— Он не шутит. Лучше уходите.
— Простите...
— Если нужен мальчишка потрахаться, так они на Смит-стрит шарятся.
— Манеры — лицо мужчины. Вы, кажется, не поняли. Тогда, придётся объяснить.