Жизнь шиноби — это постоянное самопожертвование. Отказываясь от солнечного света, мы уходим во мрак. Так было прежде и именно так должно быть.
Единственный, кто может понять зверя, — это другой зверь.
Жизнь шиноби — это постоянное самопожертвование. Отказываясь от солнечного света, мы уходим во мрак. Так было прежде и именно так должно быть.
Ради Родины Шуренберг был готов пойти на все. Ключевыми здесь были слова «пойти» и «на». Слова «лечь» и «под» были исключены из лексикона разведчика.
— Упрямая… Ты что, бросишься спасать человека, если не умеешь плавать?..
— Брошусь… Я палку протяну, ветку нагну, веревку брошу… всегда можно чем-нибудь помочь, всегда!
Пока существуют люди, будет существовать и ненависть. На это проклятой земле настоящий мир невозможен.
Единственный способ избавиться от вражды между людьми — это вывернуть душу наизнанку друг перед другом... И обняться по-братски... Но это невозможно. Ведь невозможно разглядеть, что находится у человека глубоко внутри. И понять, какие чувства кипят в нём на самом деле...
Вы сделаете это, потому что так надо. Именно вы, потому что никто другой не сможет. Если нет — миллионы умрут. Может ли быть более веской причина? Вот чем всегда отличались наши люди — тысячи лет самопожертвования в наших венах. И каждое поколение ждет свое испытание. Я плююсь на людей, которые это допустили и проклинаю цену, которую нужно заплатить.
Подлинная благотворительность требует умения держаться в тени и не давать нуждающемуся в помощи почувствовать себя ниже своего благодетеля, и это скрытое самопожертвование полно особенной сладости.
Да пошли вы все. Не позволю называть это самопожертвованием. Да какой дурак стал бы жертвовать собой ради таких, как вы. У меня было твердое убеждение, хоть я и не мог выразить его словами. Убеждение, которое исчезло — стоило разделить его, с кем-то еще.