Каждый ле рюсс нанавидит всех остальных столь же определенно, сколь все остальные ненавидят его.
Когда сойдутся немцы или англичане, то говорят о ценах на шерсть, об урожае, о своих личных делах; но почему-то когда сходимся мы, русские, то говорим только о женщинах и высоких материях. Но главное — о женщинах.