Я держала твою голову в своих руках. И твое дыхание было такое быстрое и неглубокое... И ты сказала: «Мэри, прошу тебя, помни меня...». Но дело в том, что иногда я забываю как ты выглядишь.
Смерть жестока, но самое страшное наступает не тогда, когда гибнет тело, а когда улетучиваются воспоминания.
Смерть забирает именно того, кто тебе наиболее дорог и близок. Так или иначе — ты остаешься один. И внезапно понимаешь — только теперь: а ведь я был счастлив! Но остается только вспоминать, страдать, истекать невысказанными мыслями, фразами, желаниями. Смотреть на его одеколон на ванной полочке и, прячась от самой себя, брызгать на подушку рядом с собой — пусть хоть во сне кажется, что он здесь, рядом. Заказывать в вашем любимом кафе кофе — именно двойной и с двумя ложечками сахара — он любил такой. Читать в газетах по привычке сначала его гороскоп, а потом уже свой…
А кто может ещё быть ближе [матери]? Ближе никого не будет. Никогда. Я почему-то, как показывает жизнь, в этом убеждён и уверен, что даже жена тебе не станет ближе, чем мать. И рвётся какая-то связь внутренняя, очень мощная. Боль никуда не уходит, она становится тупее. А все эти сказочки про время; то, что оно лечит. Нихера оно не лечит! Оно только калечит!
Смерть касается нас тогда, когда мы смотрим на собственные старые фотографии. Кто-то называет это воспоминания, но для меня это всегда было больше похоже на удар под дых, полностью лишающий сил.
— Я уже скучаю по нему.
— Нет, он не умер. Пока мы помним его, он будет жить. Его дух не умрет, но только, если ты сохранишь его.
— И как я это сделаю?
— Стань великим врачом.
Вы когда-нибудь испытывали настоящую жажду? Вы открываете пакет молока, и льёте его себе в рот. А оно оказывается прокисшим. Вот это случилось у меня внутри. Навсегда.
Мне кажется, когда убивают ребенка, на самом деле умирают два человека. Вот только матери приходится еще долго терпеть сердцебиение.
Cлайд с цитатой