— Леонардо, о чем ты говоришь?
— Я говорю . Обо всех и вся, кто требует слепой преданности, а сами громят все, прикрываясь именем Господа, Господа, который, быть может, и не существует вовсе. Но если Он есть — Он ужаснулся бы видя то, что творится во славу Его.
— Если ты хочешь, чтобы я открывала своё тело, взамен хочу, чтобы ты открыл душу. Поэтому скажи, ты больше ничего не боишься?
— Боюсь недостатков.
— Природа — божественна. Люди — это болезнь.
— Они все разрушают.
— Да. И самое худшее, что они это делают в мою честь, а потом идут в церковь плакаться, чтобы я их простил, все исправил. Никакой ответственности.
— А что насчет твоей ответственности?
— Я взял на себя ответственность уйти. В определенный момент с велосипеда снимают страховочные колеса. Никто не любит гиперопеки.
— Почему ты всегда всё усложняешь?
— У меня твой характер! Я вижу вещи, какими они есть, а не могли бы быть!
Надо ли определять для себя, что такое Бог? Я считаю, не надо. С меня хватает сознания того, что в нас живет инстинктивная тяга к совершенству, которую, надеюсь мы будем ощущать и на смертном одре; какое-то чувство чести, запрещающее опускать руки и отчаиваться. Вот и все, что у меня есть, но, пожалуй, мне большего и не нужно.
— Что произошло с этой страной?
— Многие считают, что от неё отвернулся Бог... но мне кажется, это мы с вами от неё отвернулись. Вы знаете, иногда больной человек так раздражает своими соплями и кашлем, что хочется убежать, вернуться, и чтобы кто-нибудь без тебя его вылечил. Но у него никого кроме тебя нет.
Если у вас есть желание и стремление сделать что-либо и это «что-либо» в Божьей воле, вы обязательно достигните своей цели.
Cлайд с цитатой