Роберт Хайнлайн

Когда мы жили в Колорадо, там выпал снег. Наш кот — а я кошатник — захотел выйти из дома, и я открыл ему дверь, но он не выходил. Просто продолжал вопить. До этого он видел снег, и я не мог понять, что случилось. Я снова и снова открывал перед ним другие двери, а он опять не выходил. Потом Джинни сказала «О, он ищет дверь в лето». Я махнул на кота рукой, попросил её не говорить больше ни слова и написал роман «Дверь в лето» за 13 дней.

0.00

Другие цитаты по теме

Я медленно сходился с людьми, если вообще сходился. У меня были книги, а теперь и котёнок.

Лучший час — самый поздний: перед сном, с книгой — хотя бы со старым словарём.

Несчастная кошка порезала лапу -

Сидит, и ни шагу не может ступить.

Скорей, чтобы вылечить кошкину лапу

Воздушные шарики надо купить!

И сразу столпился народ на дороге -

Шумит, и кричит, и на кошку глядит.

А кошка отчасти идет по дороге,

Отчасти по воздуху плавно летит!

Достоевский на несколько дерзких шагов оказался впереди своего времени. Следуешь за ним со страхом, недоверчивостью, потрясением — но всё равно следуешь. Он не отпускает, ты обязан идти за ним… Его следует просто назвать уникумом. Он пришёл из ниоткуда и ни к какому месту не принадлежит. И всё же он всегда остаётся русским.

Если книге откажет издательство,

То писателю есть чем гордиться.

Всякий раз, когда, отложив книгу, ты начнешь плести нить собственных размышлений, — книга достигла цели.

— Медленно развивай действие, а потом раз — и ошеломи читателя. А последний абзац вообще не нужен.

— Не понимаю. Если вы знаете, как писать, почему сами не пишете?

К сожалению, не всему могут научить книги. Они не могут подсказать, что сделать, чтобы ваша жена была счастлива; они не могут научить вас дорожить соседями; они не могут предупредить вас, что человек, живущий напротив, опасен. Нет, по-настоящему учиться можно только на своих ошибок. Но, конечно, если вы из-за этих ошибок попадете в тюрьму, хорошо иметь под рукой книгу, которая поможет скоротать время.

Сначала мысль воплощена

В поэму сжатую поэта,

Как дева юная, темна

Для невнимательного света;

Потом, осмелившись, она

Уже увертлива, речиста,

Со всех сторон своих видна,

Как искушенная жена

В свободной прозе романиста;

Болтунья старая, затем

Она, подъемля крик нахальный,

Плодит в полемике журнальной

Давно уж ведомое всем.