Такое было испытанье
Учиться в школе, где с войны
Дух сердобольный, госпитальный
Хранили стены.
Пацаны,
Мы набегали утром рано
Гурьбою шумной в ту обитель,
Где врачевали людям раны,
А нас учил добру учитель.
Такое было испытанье
Учиться в школе, где с войны
Дух сердобольный, госпитальный
Хранили стены.
Пацаны,
Мы набегали утром рано
Гурьбою шумной в ту обитель,
Где врачевали людям раны,
А нас учил добру учитель.
Я сделал такой выбор, потому что хочу мира. Мира для Египта и всех живущих на земле, мира для моей собственной души; среди богатства же и при царских дворах каждый думает лишь о том, как бы захватить побольше власти, а кончается это чаще всего войной за еще большую власть и богатство; но ни то, ни другое не приносит счастья, не это нужно человеку.
Многоопытный и мудрый Лукреций пару тысячелетий назад выдал гениальную фразу. В вольном переводе нечто вроде: «Приятно, когда море бушует и ветер гонит волны, наблюдать с берега за чужой войной». И я был категорически с ним согласен. Запастись попкорном, пивом, сидеть на шезлонге и с удовольствием смотреть за чужой войной.
Величайшие люди в истории редко бывали лучшими учениками, а лучшие ученики редко становились великими людьми.
В тотальной войне совершенно невозможно провести точную разграничительную линию между военными и невоенными проблемами.
Даже победоносная война — это зло, которое должно быть предотвращено мудростью народов.