Юрий Павлович Одарченко

Вот она, ушедшая деревня.

И над ней усталая луна.

Тощие, безрукие деревья,

Мимо них дорога как струна.

Так ушла безвременно природа!

У шлагбаума туман уснул,

Точно с перекисью водорода

Город паклю в горло ткнул.

0.00

Другие цитаты по теме

Город сошел с ума, люди куда-то спешат,

Медленно затвердевает моя душа.

Кухню наполнил дым тлеющих сигарет,

Еле слышны отголоски вчерашних побед.

Мне бы сейчас полетать над облаками,

В параллельный мир окунуться с головой,

Мне бы сейчас полетать, взмахнуть руками,

Но падать больнее всего.

... И понемногу начало назад

Его тянуть: в деревню, в темный сад,

Где липы так огромны, так тенисты

И ландыши так девственно душисты,

Где круглые ракиты над водой

С плотины наклонились чередой,

Где тучный дуб растет над тучной нивой,

Где пахнет конопелью да крапивой...

Туда, туда, в раздольные поля,

Где бархатом чернеется земля,

Где рожь, куда ни киньте вы глазами,

Струится тихо мягкими волнами

И падает тяжелый, желтый луч

Из-за прозрачных, белых, круглых туч.

Там хорошо; там только — русский дома;

И степь ему, как родина, знакома;

Как по морю, гуляет он по ней —

Живет и дышит, движется вольней;

Идет себе — поет себе беспечно;

Идет... куда? не знает! бесконечно

Бегут, бегут несвязные слова...

Приподнялась уж по следу трава...

Ему другой вы не сулите доли —

Не хочет он другой, разумной воли...

Поля продают,

Дома продают,

Пьют вино беспробудно...

Так гибнут люди в деревне моей.

Что же сердце тянется к ним?

Нахер мне город, в котором в спинах чужих ошибаться, но так и не встретить тебя.

Городские стены строятся из обломком деревень.

В небе вырастают города, похожие, на первый взгляд, на тучи.

... многим евреям, пусть ограбленным и хлебнувшим лиха, удавалось добраться до России. У моего коллеги всего лишь украли вещи и деньги, избили и прогнали прочь. Мы сочувствовали бедняге, но нам казалось, что для него было бы лучше, если бы он поступил так же, как мы. В основе нашего решения была не логика, а, как ни пафосно это прозвучит, наша привязанность к Варшаве.

Одиноким можно быть где угодно, но у одиночества городской жизни, в окружении миллионов людей, есть особый привкус. Казалось бы, подобное состояние противоположно жизни в городе, громадному присутствию других человеков,  — и всё же, чтобы развеять чувство внутренней отделённости, одной лишь физической близости недостаточно. Живя бок о бок с другими, удаётся — очень запросто — ощущать себя оставленным и отделённым. Город, бывает,  — место одинокое, и если признать это, становится ясно, что одиночество — совсем не обязательно физическое уединение: это отсутствие или скудость связи, сплочённости, родства, невозможность по тем или иным причинам обрести всю необходимую близость. Неудовлетворённость, как сообщает нам словарь, от отсутствия близких отношений с другими. Едва ли удивительно в таком случае, что одиночество достигает апофеоза в толпе.

Вообразите: вы стоите ночью у окна на шестом, или семнадцатом, или сорок третьем этаже какого-нибудь здания. Город открывается вам как набор клеток, сотней тысяч окон: какие-то темны, а какие-то залиты зеленым, или белым, или золотым светом. В них туда-сюда проплывают незнакомцы, хлопочут наедине с собой. Вам их видно, однако до них не добраться, и потому это обыденное городское явление, во всякую ночь, в любом городе мира, сообщает даже самым общительным трепет одиночества, его неуютное сочетание разобщенности и наготы.

Вечер сулит мне печаль, бьется тоска о причал,

Веки мой город сомкнул, слушая звезд тишину.

Мысли уходят ввысь, солнце спешит за край.

Только молю — дождись, только молю — узнай!