Иван Сергеевич Тургенев

... И понемногу начало назад

Его тянуть: в деревню, в темный сад,

Где липы так огромны, так тенисты

И ландыши так девственно душисты,

Где круглые ракиты над водой

С плотины наклонились чередой,

Где тучный дуб растет над тучной нивой,

Где пахнет конопелью да крапивой...

Туда, туда, в раздольные поля,

Где бархатом чернеется земля,

Где рожь, куда ни киньте вы глазами,

Струится тихо мягкими волнами

И падает тяжелый, желтый луч

Из-за прозрачных, белых, круглых туч.

Там хорошо; там только — русский дома;

И степь ему, как родина, знакома;

Как по морю, гуляет он по ней —

Живет и дышит, движется вольней;

Идет себе — поет себе беспечно;

Идет... куда? не знает! бесконечно

Бегут, бегут несвязные слова...

Приподнялась уж по следу трава...

Ему другой вы не сулите доли —

Не хочет он другой, разумной воли...

0.00

Другие цитаты по теме

«Мы не будем щадить деревни». Я слышал эти слова. И слова эти были необходимы. Во время войны деревня это уже не средоточие традиций. В руках врага она превращается в жалкую дыру. Все меняет смысл. К примеру, эти столетние деревья осеняли ваш старый родительский дом. Но они заслоняют поле обстрела двадцатидвухлетнему лейтенанту. И вот он отряжает взвод солдат, чтобы уничтожить это творение времени. Ради десятиминутной операции он стирает с лица земли триста лет упорного труда человека и солнечных лучей, триста лет культа домашнего очага и обручений под сенью парка. Вы говорите ему:

— Мои деревья!

Он вас не слышит. Он воюет. Он прав.

— Я полагаю, и городской, и деревенский образ жизни готовят людям свои испытания и свои соблазны. Жителю города трудно быть терпеливым и спокойным, а деревенский житель редко бывает активным и готовым к необычным и непредвиденным случаям. И тем и другим трудно думать о будущем: горожанам − потому что настоящее полно беспокойства и суеты, селянам − потому что все располагает их к простому существованию, где нет места мечтам и чаяниям.

− Таким образом, и беспрестанная суета, и глупое довольство настоящим приведут к одному и тому же неутешительному итогу.

Вот она, ушедшая деревня.

И над ней усталая луна.

Тощие, безрукие деревья,

Мимо них дорога как струна.

Так ушла безвременно природа!

У шлагбаума туман уснул,

Точно с перекисью водорода

Город паклю в горло ткнул.

Когда так радостно, так нежно

Глядела ты в глаза мои

И лобызал я безмятежно

Ресницы длинные твои;

Скажи мне: мог ли я предвидеть,

Что нам обоим суждено

И разойтись и ненавидеть

Любовь, погибшую давно?

Она была молода, красива; высший свет её знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились... два-три человека тайно и глубоко любили её. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слёз.

Нежное кроткое сердце... и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи... она не ведала другого счастия... не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним.

Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом её тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает.

Да и к чему? Жертва принесена... дело сделано.

Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже её трупу — хоть она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.

Пусть же не оскорбится её милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на её могилу!

Я готова избавится от этого креста, наливающего свинцом мое молчаливое сердце, без дальних слов. И всё равно, что будет после. Если вообще будет.

Между нами первый снег, первый лед,

Запах лета и тления травы.

Первых листьев в октябре хоровод

И заснеженные фонари.

Сожги мой крик в тишине.

Забудь мой образ, прошу...

Я не хочу быть как все

Забудь меня, я ухожу.

— Я не забуду тебя, даже когда мне стукнет сто.

— А по мне сколько стукнет?