Если ты чистишь пятно, рыбу, дом, тебе хочется думать, что ты улучшаешь мир, но на самом деле ты всего лишь позволяешь вещам становиться хуже. Ты думаешь, что если работать лучше и быстрее, то, возможно, удастся устранить хаос. Но в один прекрасный день, меняя во внутреннем дворике лампочку, которая прослужила пять лет, ты понимаешь, что за всю оставшуюся жизнь сможешь поменять не более десяти таких лампочек.
Пусть моя жизнь состоит целиком из служения.
Пусть труды мои станут моей благодатью.
В трудах моих обрету я спасение.
Да не будет напрасным мое усилие.
Трудами своими да спасу я мир.
То, что мы называем хаосом — это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать. То, что мы называем случайностями — это всего лишь закономерности, которые мы не в состоянии расшифровать. То, что мы не можем понять, мы называем бредом. То, что мы не можем прочесть, мы называем тарабарщиной.
Люди добрые, я понимаю, что есть кругом проблемы. Но вообще-то есть грандиозная проблема у всего мира и человечества — люди не нужны! Люди не нужны! С развитием робототехники, с развитием того, сего, пятого, двадцать пятого... Вы смотри́те, мы же с вами тут спорим, ругаемся — кто у нас пашет, слушайте, за это время пахарей осталось... было сорок процентов ещё какое-то время тому назад, сорок процентов людей пахали и были заняты чем-то, а сейчас — два!
Мне всё ещё хочется думать, что мир становится лучше. Хотя я знаю, что нет. Мне всё ещё хочется, чтобы люди вокруг стали лучше, хотя я знаю, что этого никогда не будет. И мне по-прежнему хочется думать, что я могу что-нибудь сделать, чтобы люди и мир всё-таки стали лучше.
И весь мир по масштабам не сравнится с хаосом, произошедшим в его душе в те минуты бессильного отчаяния, когда пальцы, дрожа, тянулись к очередной порции успокаивающей душу пилюле, а мышцы сводило от приступов боли, прерывистое дыхание отражалось эхом от наполненных светом стен, и веки были не в силах удержать поток соленой воды. Только голос в голове настойчиво твердил, что ему мало, требуя каждую минуту всё больше и больше. В этот момент он, наконец, теперь уже точно, заснул. Навсегда.
Каждый, кого я застану намазывающим хлеб маслом до того, как я дам
команду, клянусь, я застрелю его.
Каждый, кто выпьет свой напиток, не проглотив еду, также будет
застрелен.
Каждый, кто будет черпать ложкой по направлению к себе, будет
застрелен.
Каждый, кто будет пойман без салфетки на коленях —
Каждый, кто будет двигать еду пальцами —
Каждый, кто начнет есть, прежде чем все будут обслужены —
Каждый, кто будет дуть на пищу, чтобы остудить ее —
Каждый, кто будет говорить с набитым ртом —
Каждый, кто будет пить белое вино, держа бокал за основание, или кто
будет пить красное вино, держа бокал за ножку —
Каждый из вас получит пулю в голову.
Если мальчик любит труд, он серьезно болен. Только извращенцы могут воспевать трудовые подвиги. Здоровым, набожным людям такое на ум не приходит. Не зря в монастырях слово «работа» заменяют словом «послушание», потому что всякий труд — это бремя грешников.
Наша жизнь, единственная и так много нам обещающая, проходит на фоне великого мирового безумия...
Cлайд с цитатой