... А вот спокойствия в его душе не было.
Почему? Обьяснила София:
— Юл — русский, а у них не бывает спокойных душ, всегда нужно что-то еще.
Платье должно быть достаточно облегающим, чтобы показать, что вы женщина, но достаточно свободным, чтобы вы выглядели леди.
Однажды дотошные журналисты спросили Питера О'Тула, не кажется ли ему, что карьера не совсем удалась.
Питер ответил: «Зато удалась жизнь».
Он прав, жизнь важнее.
Не забывайте, что у вас для этого [помощи] две руки: одна — чтобы помогать себе самому, а другая — чтобы помогать людям. Вторая должна быть куда более щедрой.
Душевная боль всегда внезапна. В отличие от боли физической, к ней нельзя подготовиться или привыкнуть, она накрывает с головой, и далеко не каждый может от нее оправиться.
Уже в школе отец подсовывал статьи о пионерах-героях, но их Антон читать не любил: он сомневался, что никого не выдаст, если ему, как пионеру Смирнову, станут отпиливать ножовкой правую руку, и очень от этого мучился. ... Американский психоаналитик, пытаясь выяснить детские комплексы Антона, страшно удивился, узнав, что больше всего ребенок страдал от подобной мысли. И сказал, что теперь понимает разницу между своим и русским народом — по крайней мере, в середине двадцатого века.
Бывают люди высокообразованные, но внутри у них такое дерьмо. Что все их образование сводится «на нет», а бывают люди с девятью классами, но с такой огромной душой, что она затмевает все остальное.
Большой мир устроен так ловко, что шагнувшего за порог, в ловушку взрослости, уже не отпускает. Прячет дверь в детство, заваливает двусмысленностью, загораживает зарослями сомнений, обозначает указателями ложного выбора… И не дает покоя душе, не оправдывает и не прощает ошибки.
Cлайд с цитатой