I'm nobody! Who are you?
Are you nobody, too?
Then there's a pair of us — don't tell!
They'd banish — you know!
How dreary to be somebody!
How public like a frog
To tell one's name the livelong day
To an admiring bog!
И потому, что я не остановилась для смерти,
Она любезно остановилась для меня;
В экипаже были только мы
И бессмертие.
Мы медленно катились,
Мы не знали спешки,
И я оставила в сторону
Мой труд и мой досуг.
Ради её хороших манер.
Best Grief is Tongueless — before He'll tell -
Burn Him in the Public Square -
His Ashes — will
Possibly — if they refuse — How then know -
Since a Rack couldn't coax a syllable — now.
We outgrow love, like other things
And put it in the Drawer -
Till it an Antique fashion shows -
Like Costumes Grandsires wore.
Because I could not stop for Death -
He kindly stopped for me -
The Carriage held but just Ourselves -
And Immortality.
We slowly drove — He knew no haste
And I had put away
My labor and my leisure too,
For His Civility...
Я знаю — Небо, как шатер,
Свернут когда-нибудь,
Погрузят в цирковой фургон
И тихо тронут в путь.
Ни перестука молотков,
Ни скрежета гвоздей -
Уехал цирк — и где теперь
Он радует людей?
И то, что увлекало нас
И тешило вчера -
Арены освещенный круг,
И блеск, и мишура, -
Развеялись и унеслись,
Исчезли без следа -
Как птиц осенний караван,
Как облаков гряда.
We never know we go when we are going:
We jest and shut the Door,
Fate — following — behind us bolts it -
And we accost no more.
I felt a Funeral, in my Brain,
And Mourners to and fro
Kept treading — treading — till it seemed
That Sense was breaking through -
And when they all were seated,
A Service, like a Drum -
Kept beating — beating — till I thought
My Mind was going numb -
And then I heard them lift a Box
And creak across my Soul
With those same Boots of Lead, again,
Then Space — began to toll,
As all the Heavens were a Bell,
And Being, but an Ear,
And I, and Silence, some strange Race
Wrecked, solitary, here -
And then a Plank in Reason, broke,
And I dropped down, and down -
And hit a World, at every plunge,
And Finished knowing — then -
Он бился яростно — себя
Под пули подставлял,
Как будто больше ничего
от Жизни он не ждал.
Он шел навстречу Смерти — но
Она к нему не шла,
Бежала от него — и Жизнь
Страшней её была.
Как хлопья, падали друзья,
Росли сугробы тел,
Но он остался жить — за то,
Что умереть хотел.
Человек может быть одинок, несмотря на любовь многих, если никто не считает его самым любимым.
Cлайд с цитатой