Судьба редко взывает к нам в тот момент, когда мы хотим этого сами.
Я возвышусь — ты падешь.
Судьба редко взывает к нам в тот момент, когда мы хотим этого сами.
— Что скажешь напоследок?
— Вам не править этой планетой. Фоллен снова восстанет.
— Не сегодня.
— Разве будущее нашей расы не стоит одной человеческой жизни?
— На одной ты не остановишся.
Говорят, что судьбы не существует, но она есть, её творим мы сами. И хотя мир существует целую вечность, вы живете в нем лишь долю доли секунды. Большую часть времени мы проводим в состоянии смерти или не-рождении. Но при жизни вы напрасно тратите годы в ожидании звонка, письма или взгляда от кого-то или чего-то, кто поможет вам. А он так и не приходит, или же приходит, но оказывается, что это не он. И вы проводите всю жизнь в рассеянном сожалении или неясной надежде на то, что случится что-то хорошее, что заставит вас почувствовать себя живым, что заставит вас почувствовать себя целым, что заставит вас почувствовать себя любимым. И истина в том, что я так зол. И истина в том, что мне так грустно. И истина в том, что мне было больно слишком долго. И все это время я притворялся, что все нормально просто чтобы жить, просто не знаю, зачем. Наверно, потому что никто не хочет слушать о моих страданиях, у всех есть свои собственные. Ну и идите все на **й. Аминь.
Как странно, как непостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чего желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши силы? Всё происходит наоборот. Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и он равнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, тогда как другой, которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком и довольствуется только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводят рысака. Тот имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот, что больше двух кусочков никак не может пропустить, другой имеет рот величиною в арку Главного штаба, но, увы, должен довольствоваться каким-нибудь немецким обедом из картофеля. Как странно играет нами судьба наша!
... страшная высота степени кадоша предполагала и страшные же испытания для ищущего. Одному Богу было ведомо, что могло теперь явиться послу из непроницаемой тьмы глубочайшего подземелья, где бесстрастный поручитель оставил его в одиночестве.