Я не из тех, кто рад напиться
И в грязь по-свински завалиться.
Пусть рядом кто-нибудь садится,
Кто спорит умно,
Люблю с таким наговориться
И выпить шумно.
Святой источник — мой стакан:
Он лечит от сердечных ран.
Ловлю я радости в вине,
Но лучшие живут на дне!
Вино требует времени и умения разговаривать. Поэтому американцы пьют виски.
Разве ты не знаешь, что все сладкое, что едят для лечения, кажется вкушающему горьким, а в этом вине — многие полезные свойства, и в числе их то, что оно переваривает пищу, прогоняет огорчение и заботу, прекращает ветры, просветляет кровь, очищает цвет лица и оживляет тело. Оно делает труса храбрым и усиливает решимость человека к совокуплению, и если бы мы упомянули все его полезные свойства, изложение, право бы, затянулось.
Когда же друг другу на одну и ту же тему лгут двое, раскусить собеседника крайне маловероятно.
— Иногда мне кажется, что как волка ты меня любишь больше.
— Иногда так оно и есть. Может быть, дело в том, что волки не умеют разговаривать?
В вине, пожалуй, я забудусь снова.
И упрекнуть за то меня не смеют.
Я не пила еще за хризантемы,
Что у плетня восточного желтеют.
О повседневности не рассказывают по вечерам.
... Говорить с ней — все равно что в пинг-понг играть: она держала темп и срезала мяч в углы в самые неожиданые моменты, а он сам себе казался не таким уж кретином...
Мои друзья шутили, что у меня «старая душа», и как они заметили, она еще с юности требовала джаза, классической музыки и хорошего вина.
Почему мы запоминаем во всех подробностях то, что с нами случилось, но не способны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
Cлайд с цитатой