— У нас же правила, а ты не судья, палач и присяжные.
— Подотрись своими правилами! Я за правое дело бьюсь, а там приходится мараться.
— У нас же правила, а ты не судья, палач и присяжные.
— Подотрись своими правилами! Я за правое дело бьюсь, а там приходится мараться.
— Ну что, разнесём тут всё к хренам?
— «Разнесём тут всё к хренам», это моё второе официальное имя!
— На жену мою похож.
— Не понял.
— Я сказал, ты мне напоминаешь...
— Я говорю — я не понял, к чему помада и проникновенный взгляд.
— Она много страдала. Но юмор помогал ей справляться с болью. Я вот этому так и не научился. Я её не спас, а ведь должен был убивать таких, как он. Пару раз мне почти удалось. Он этому не обрадовался. Хотел меня наказать и точно знал, как это сделать. Он явился в мой дом и вырвал само сердце этого дома. Тебе это знакомо.
— Пацан вот-вот совершит первое убийство.
— Без обид, но раз ты всё знаешь — скачи тогда в прошлое и убей его ребёнком. Даже так — скачи ещё дальше и убей Гитлера!
— Моё устройство для перемещений может сбоить на дальних перебросах. У меня два заряда: один в эту сторону, второй в обратную.
— Что ж... Сценарий писали на коленке.
— От меня никто не уходил!
— Как говорил вожатый Кевин: «Всё бывает в первый раз, сынок».
— Не вижу, куда он делся?
— На тебя запрыгнул! Жопу тебе рвёт! Входит сзади!... Всё, он вошёл!..
— Ты сам себя слышишь?
— Это стихийные двусмысленности!
— Привет, я Питер.
— И ты у нас, типа, супергерой.
— Да нет, я по объявлению пришел...
— Ты принят.